Взгляд Ольги упал на соседку по койке – женщину лет пятидесяти с перевязанной рукой.
– Здравствуйте, давно я тут? – неуверенно спросила Ольга.
Соседка отложила газету «Досье 02» и словоохотливо принялась рассказывать:
– Так месяц уже, хорошая моя. Тебя привезли, думали не выживешь – больше половины тела в ожогах было. Главврач Виктор Николаевич всем сразу сказал – эта нежилец. А ты взяла и обманула всех, – женщина залилась приятным грудным смехом. – В реанимации была, а потом на тебе как на собаке вдруг всё заживать стало, да так что и следов не осталось. Вот вчера тебя сюда, к нам привезли. Виктор Николаевич сказал, что пока не хочет тебя выписывать: случай редчайший, уникальный, консилиум будут собирать, изучать тебя. А убивец твой, – она ткнула в газету, – сам загорелся и в тот же день и Богу душу отдал. А тебя соседи спасли, да скорая вовремя подоспела. Да я за тебя молилась. Вот так.
Соседка дала Ольге газету и, придерживая, больную руку на перевязи, вышла из палаты. «Огненная ромашка» – прочитала Ольга название статьи. «В ночь с 15 на 16 апреля 2002 года нигде не работающий Коровкин Н. С. поджег игровой киоск «ромашка», но от неосторожного обращения с огнём загорелся сам и скончался от полученных ожогов на месте. Кассира киоска Ольгу С. в тяжелом состоянии доставили в больницу. Врачи борются за её жизнь.»
Ольга встала с кровати и пошатываясь подошла к зеркалу, висевшему в углу палаты, около раковины. Ни на руках, ни на шее не было ни малейших следов огня. Бледное, уставшее лицо, круги под глазами, но следов ожогов не наблюдается. Нет! Один след всё же был. На правой скуле она разглядела едва заметную красную линию с точкой, похожую на букву i.
Ольга вернулась к своей кровати и снова улеглась, с головой укрывшись одеялом. Какое-то странное, новое ощущение не давало ей покоя.
В дверях палаты сначала показалась тележка с больничными причиндалами, а потом строгая медсестра.
– Сосновская. Уколы, – кратко объявила она.
– Спасибо, мне не надо, – поблагодарила Ольга, – я совершенно здорова.
– Это как так? – рассердилась медсестра. – Надо, дорогуша!
Ольга встала. Странное ощущение внутри неё усилилось. Глядя в глаза медсестре, она тихо, но отчётливо сказала, чеканя каждое слово:
– Мне. Не надо. Уколы.
– Ну знаешь, – рассердилась медсестра. – Пусть с тобой Виктор Николаевич говорит!
Она погрозила Ольге пальцем и вышла из палаты. Вслед за ней вышла и Ольга. Она миновала коридор и очутилась во дворе больницы, где в больничных пижамах разгуливало множество больных и пришедших к ним родственников. Никто не обратил внимания, как девушка в старом застиранном больничном халате вышла за ворота больницы.
Ольга шла по направлению к рыночной площади. На неё оборачивались, но ей было всё равно.
Вот и площадь. Сгоревшую «ромашку» уже