Выдыхаю, вытирая слезы тыльной стороной ладони. Мужчина снимает руку с руля и засовывает в карман. Замираю, ожидая самого ужасного. Но он просто достает носовой платок и протягивает мне.
– Возьми, – говорит он все тем же спокойным тоном. Кажется, у него вообще не бывает другой интонации.
Беру платок, вытираю лицо и шумно сморкаюсь, не пытаясь произвести хорошее впечатление. Мне плевать что он обо мне подумает. Плевать, насколько красивой меня считает. Этот человек лишил меня будущего, убил любимого человека. Окровавленная грудь Саши и его бледное лицо снова всплывают в памяти. Кажется, это видение будет преследовать меня до самой смерти, которая, скорее всего, наступит совсем скоро.
– За что вы убили моего жениха? – спрашиваю, всхлипнув. – Что он вам сделал?!
Из глаз снова водопадом полились слезы, и платок пошел в дело. Вытираю слезы и нос. Но легче не становится!
– Он подобрался слишком близко, – отвечает громила, – такова жизнь. Или он, или я. Ничего личного.
Боже! Он говорит об убийстве человека, как о просмотре очередной серии мыльной оперы. Без единой эмоции, как о какой-то рутине. А, ведь, человек погиб! От его руки умер! Засохшие разводы его крови еще багровеют на моих руках и на платье.
– Ты чудовище! – выпаливаю, гневно сверкнув в него глазами, в своем запале переходя на «ты».
Мужчина оторвал взгляд от дороги, повернулся ко мне. Сталь сверкнула во холодном взгляде, и мне стало жутко.
– Может, ты и права, Ева, – соглашается он спокойно. – Я – чудовище, и никогда не стану кем-то другим.
Между нами повисает тишина, и только размеренный рев мотора разбавляет напряжение. Я пытаюсь унять поток слез, но ничего не выходит. Они все катятся по щекам, вот уже носовой платок насквозь промок.
Мужчина уверенно ведет машину, больше ни о чем меня не спрашивая. Для него ничего не произошло. Это у меня вся жизнь перевернулась! Но, разве, ему есть до этого дело!? Нет, ему плевать! Это монстр, равнодушно убивающий все живое!
Автомобиль остановился у высоких ворот. Мужчина достал пульт и нажал кнопку разблокировки. Ворота разъехались в стороны, и мы смогли заехать во двор, проехать к самому дому, чтобы остановиться у самого входа в дом.
– Мне придется жить здесь? – спрашиваю, глядя на двухэтажный особняк сквозь стекло окна.
– Глупо упрямиться, Ева, – говорит мужчина, – после того, как ты пошла со мной по своей воле.
Он так убийственно логичен, что мне резко захотелось выцарапать ему глаза. Удерживает лишь то, что одной лишь попытки сделать это может стать достаточно для выстрела мне в лоб.
Мужчина вышел из машины, открыл двери с моей стороны и предложил мне руку. Конечно, я не приняла ее. Сама выбралась, даже не взглянув в его сторону. Мой протест не произвел никакого впечатления на этого амбала, и он уверенно зашагал в сторону дома. Осталось лишь топать за ним, что я и сделала.
Первое, что впечатлило еще в холле, – это масштаб. Никогда раньше мне не приходилось бывать