– Полиция здесь? Накрыли вас или гнался за вами кто, что ли?
– По… покойник гнался… на кладбище… из гроба… – говорил блаженный, почти бессознательно давая свои ответы.
– Да они пьяны, – заметил Ковров, переухмыльнувшись с графом.
– Были бы пьяны – не были бы так перепуганы.
– А зачем носило вас на кладбище? – снова приступил последний к Фомушке.
– Фармазонские деньги… на ей зашиты… могилу раскопали… – без смыслу лепетал блаженный, страшливо озираясь во все стороны.
– Могилу раскопали?.. – озабоченно сдвинув брови, повторил вслед за ним Каллаш. – Э-э!.. Шутки-то выходят плохие!..
– Послушай, – отозвал он в сторону Коврова, – этот дурак мелет чепуху какую-то, но очевидно одно: оба страшно перепуганы и один обмолвился, что могилу раскопали. Это-то и есть причина паники.
– Ну так что ж? – спросил Ковров.
– Очень скверно. Разрытую могилу завтра же могут найти, – принялся Каллаш развивать свою мысль, – поднимется следствие, розыски, обыски, «как да что», а до хлыстовской избы полиции нетрудно будет добраться: ведь по соседству стоит. Понимаешь?
Ковров кивнул головой и озабоченно закрутил свой великолепный ус.
– Вы разрывали могилу? Зачем? Для чего это? – наступили оба на Фомушку.
Гречка меж тем успел уже прийти в себя, а с возвратом полного сознания ему тотчас же явилась в голову суеверная мысль, что это, должно быть, вражья сила подшутила над ними, и потому, желая предупредить Фомушку, чтобы тот не давал ответа, он толкнул его в локоть. Но это движение не скрылось от Коврова.
– Эге, да это, кажись, мой старый знакомый!.. – протянул он, пристально вглядываясь в физиономию Гречки. – Помнится, будто встречал когда-то. Ты зачем толкнул его?
– Я?! Мерещится, что ли? – дерзко ответил Гречка. – Вольно ему сдуру молоть ерундищу!
– Где вы были? Отвечай мне! – начальнически и в упор приступил к нему Сергей Антонович.
– Да вам-то что, где бы мы ни были? Чего лезете?
В ответ на это последовал истинно командирский удар по уху.
Гречка отшатнулся в сторону и упал на лавку, но в ту ж минуту, поднявшись на ноги, хотел было броситься на Коврова, как вдруг, в ответ на это движение, увидел он ловко приставленный к своей груди револьвер.
Его попятило назад: он живо вспомнил былые времена и лихого капитана Золотой роты.
Ковров меж тем не отставал от него со своим пистолетом.
– Отвечай, мерзавец, где вы были и что вы делали, или сейчас же, как собаку, положу на месте!
– Виноват, ваше… ваше сиятельство!.. Простите, Христа ради! – пробормотал оробелый Гречка, ибо вспомнил по старым опытам и слухам, что с этим барином вообще шутки плохие, особенно когда в переносицу зловеще смотрит пистолетное дуло.
– Я не спрашиваю, виноват ли ты, а мне нужно знать, где вы были и что делали – понимаешь? – с расстановками над каждым словом возразил Сергей Антонович,