– Ладно, демоны мои верные, – усмехнулась я. – Что я там говорила-то во сне?
– Так непонятно, мы же сказали, – пожал плечами братец. – Но нам стало слишком любопытно… Искушение было столь велико…
– Даже не сомневаюсь, – перебила я его, еле сдерживая смех.
– И мы все записали на листочке, – закончил он свою мысль.
– Транскрипцией на нашем языке, – добавила Бригитта и протянула мне сложенный пополам пергамент для письма, на котором торопливо детской рукой были нацарапаны алфавитом эсфирани совершенно незнакомые мне слова. Еще не факт, что они правильно услышаны и записаны.
– И что это? – спросили близнецы в один голос.
– Без понятия, – призналась я, оторвавшись от загадочных строчек.
– Но это ведь не древний язык, на котором вы с подругами в боевой трансформации общаетесь?
– Нет, не он.
– Как странно, – сказала сестра. – А что тебе снилось, хоть помнишь?
На минуту я задумалась. Память упрямо прятала цельную картину, но в этот раз я запомнила хотя бы обрывки сновидения – пир, разгоряченная танцующая толпа, и я играла для этой толпы на тальхарпе. А потом берег холодного моря, тихо падающий снег, легкий морозец, щипавший за щеки, и разговор с кем-то, чьего лица я опять не помнила. Как и самого разговора.
Близнецам рассказала только о пире.
– А это может быть связано с силой Триумвирата или воспоминаниями Иллинторна? – спросила Бригитта.
– Нет. Точно нет. И рядом не стояло. Видения, связанные с Триумвиратом, посещают нас троих одновременно. А когда я болтала во сне по пути домой, то Эмилия сидела как ни в чем не бывало.
– Что-то давненько не объявлялся Иллинторн в вашем сознании. Почти больше года никаких видений.
– Мне порой кажется, что это затишье перед бурей, – ответила я сестре. – Но хочется думать, что все обойдется.
Воцарилось минутное молчание, пока мы все невольно задумались над сказанным.
– Значит, дело в тебе, – заключил Марнемир.
– Знать бы еще, что это за дело такое и чем оно мне грозит, – подумала я вслух.
– Может быть, ничем таким не грозит, – промолвила Бригитта, сев со мной рядом на кровати, и брат последовал за ней. – Может, это вообще воспоминания из твоей прошлой жизни прорываются.
– Точно! – воскликнул Марнемир. – Зуб даю, это оно самое!
– Вы же знаете прекрасно, что мы не помним свои прошлые жизни. Таков закон Мироздания. И я не исключение. Чтобы переродиться, душа должна сначала познать забвение.
– Сестрица, тебе ли не знать, что границы возможностей Триумвирата неизвестны никому? – возразил мне брат. – Так что я лично даже не удивлюсь, если благодаря магии Триумвирата ты можешь видеть некоторые эпизоды своих прошлых жизней. Это же круто!
– Не знаю даже, – ответила я брату. – В некоторых случаях чем меньше знаешь, тем крепче спишь. Мало ли, что там у меня в прошлом