«Тебе не кажется странным, – небрежно подумала в ее сторону Париса, – что от нас не требуют победы? Это же не какая-то игра. Это… симуляция. Так в чем же цель?»
Рэйна показала рукой непристойный жест, и Париса мысленно вздохнула, сдаваясь. Она обернулась к Далтону, который как раз смотрел на нее.
«Вижу, что ты что-то задумала», – передал он ей свою мысль. Он редко обращался к ней при других напрямую. Даже не редко, а вообще никогда, тем более что сейчас в комнате находился Атлас… Хотя, если так подумать, именно присутствие Атласа, наверное, и развязало ему язык.
«Я ничего не задумала, – беззаботно заверила его Париса, прекрасно понимая, что Атлас наверняка подслушивает, – и не строю схем, а вот заговоры время от времени устраиваю».
«Это ничего не значит, – сказал Далтон, чуть заметно указывая на симуляцию, в которой Тристан создал себе нечто вроде тонкого щита, не выдержавшего и одного удара. – Всего лишь очередной ритуал».
Париса взглянула на Атласа. Тот не обращал на нее внимания или же притворялся, что не обращает.
«Ты ведь и сам в это не веришь».
«При чем тут вера? – ответил Далтон. – Я просто знаю».
С этими мыслями и он закрыл от нее свой ум.
Париса снова вздохнула про себя. С исчезновением Либби все пришло в дисбаланс. Тристан тревожился, а она, судя по всему, вообще параноила. Союз Нико и Рэйны трещал по швам, хотя Нико был таким же, как всегда, и разлад замечала лишь Рэйна. А еще нечто странное творилось между Нико и Тристаном: они, видимо, не оправились от того, что хоть в чем-то да согласились. Дело понятное. Такого даже Париса не предвидела.
Она вспомнила, как обнаружили «тело» Либби Роудс, которое, если верить Тристану, телом не было. Естественно, он разглядел подвох. Увидеть разницу могла бы и Париса, но случай был из тех, когда «увидеть» не означало «понять». Однако тогда она впервые испытала, каково это – смотреть на мир глазами Тристана. Прежде Париса с удовольствием тянула у него из головы разные мелочи: например, какого цвета волосы у Каллума (блондин, но невыраженный), есть ли у него залысины (скоро, где-то в тридцать, генетика даст о себе знать), – однако истинный потенциал его восприятия ошеломил ее. Как и то, что сам Тристан о нем не догадывался.
Даже излучая мощный голод, до самой силы Тристан дотянуться не мог, и в этом заключалась печальная истина. Взять его хоть сейчас! Он дрался даже не с настоящей Либби Роудс, а все равно не сумел и волоса у нее на голове задеть. Он разве что не трепетал от стыда и вины перед ней. Однако месяц назад, когда они смотрели на тело, Париса заглянула Тристану в голову. Он видел перед собой вовсе не труп, не сцену кровавого убийства, открывшуюся перед другими, а нечто неосязаемое, ненастоящее, скопление огоньков вроде северного сияния. Глядя на Либби Роудс глазами Тристана, Париса будто видела в телескоп тысячи метеоров.
О том, что эта штуковина