На постоялом дворе было пусто. В углу на лавке сидела молодая женщина с синяками вокруг глаз. Стыдливо отвернувшись, она грудью кормила ребенка. Широкоплечий парень, возможно, муж, дремал рядом, опершись спиной о стену. В тени за печью сидел еще кто-то, кого Аплегатт не мог различить в полумраке комнаты.
Хозяин поднял голову, увидел Аплегатта, заметил его одежду и бляху с гербом Аэдирна на груди и моментально погрустнел. Аплегатт привык к таким встречам. Он был королевским гонцом, а королевские декреты говорили ясно – гонец имеет право в каждом городе, в каждом селе, на каждом постоялом дворе и гостинице потребовать свежего коня, и беда тому, кто откажет. Ясное дело, гонец своего коня оставлял, а нового брал, оставив расписку – владелец мог обратиться к солтысу и получить компенсацию. Но с этим бывало разное. Поэтому на гонца всегда смотрели с неприязнью и опаской – потребует или не потребует? Заберет на погибель нашего Злотка? Нашу с рождения выкормленную Краську? Нашего вынянченного Воронка? Аплегатту уже доводилось видеть ревущих детишек, вцепившихся в оседланного, выводимого из конюшни любимца и друга, не раз смотрел он в лица взрослых, побледневшие от несправедливости и чувства собственного бессилия.
– Свежего коня не надо, – сказал он быстро. Ему показалось, что хозяин облегченно вздохнул. – Я только перекушу, проголодался в дороге. Есть что в горшке?
– Малость похлебки осталось, сейчас подам, садитесь. Заночуете? Уже смеркается.
Аплегатт задумался. Два дня назад он повстречался с Гансомом, знакомым гонцом, и, выполняя приказ, они обменялись посланиями. Гансом взял письма и послание к королю Демавенду и отправился через Темерию и Махакам в Венгерберг. Аплегатт же, взяв почту для короля Визимира Реданского, поехал в сторону Оксенфурта и Третогора. Впереди было около трехсот верст.
– Поем и поеду, – решил он. – Полнолуние, а дорога ровная.
– Воля ваша.
Суп был жидковат и безвкусен, но гонец не придавал значения подобным пустякам. Смаковал он дома, женину кухню, а в пути ел, что на зуб попадало. Сейчас он медленно хлебал, неловко держа ложку огрубевшими от поводьев пальцами.
Дремавший на лежанке кот неожиданно поднял голову, зашипел.
– Королевский гонец?
Аплегатт вздрогнул. Вопрос задал человек, сидевший в тени. Теперь он вышел, подошел к гонцу. У него были белые как молоко волосы, стянутые на лбу кожаной повязкой. Черная куртка покрыта серебряными кнопками, высокие сапоги. Над правым плечом поблескивала сферическая головка перекинутого за спину меча.
– Куда путь держишь?
– Куда королевская воля пошлет, – холодно ответил Аплегатт. На подобные вопросы он никогда не отвечал иначе.
Беловолосый какое-то время молчал, внимательно глядя на гонца. У него было неестественно бледное лицо и странные темные глаза.
– Королевская воля, – сказал он наконец неприятным, слегка хрипловатым голосом, – вероятно, велит тебе поспешить? Надо думать, тебе срочно в дорогу?
– А вам что до того? Кто вы такой, чтобы меня