Ахилл это увидел, и, поскольку дверь уже была закрыта настолько, что выпасть человек не мог и воздухом его тоже не могло засосать наружу, он отпустил руку Петры и переборку и взялся за ручку двери.
«Если толкнуть, а не тянуть, – подумала Петра, – ветер мне поможет и мы можем оба выпасть».
«Сделай, – говорила она себе. – Сделай это. Убей его. Даже если ты при этом погибнешь, оно того стоит. Это же Гитлер, Сталин, Чингиз и Аттила в одном лице».
Но могло и не получиться. Его может не выбросить наружу, и она погибнет одна, бессмысленно. Нет, надо будет потом найти способ его уничтожить, и способ верный.
Но в глубине души Петра понимала, что просто не готова умереть. Не важно, каким благом для человечества это будет, не важно, насколько заслужил смерть Ахилл, она не станет его палачом – сейчас не станет, и не будет, если для этого придется отдать жизнь. Если она себялюбивая трусиха, так тому и быть.
Они тянули изо всех сил, и наконец дверь с сосущим звуком миновала порог сопротивления ветра и защелкнулась. Ахилл повернул замок.
– С тобой летать – всегда приключения, – сказала Петра.
– Кричать больше не надо. Я тебя отлично слышу.
– Почему бы тебе не бегать с быками в Памплоне, как любому, кто стремится к самоуничтожению?
Он не отреагировал на колкость.
– Наверное, я тебя недооценил. – Эти слова прозвучали с некоторым удивлением.
– Ты хочешь сказать, что в тебе еще сохранилось что-то человеческое? Что тебе бывает действительно нужен кто-то другой?
И снова он оставил ее слова без внимания.
– Ты лучше выглядишь без крови на лице.
– Все равно до твоей красоты мне далеко.
– У меня знаешь какое правило насчет пистолетов? Когда начинается стрельба, постарайся стоять за спиной стрелка. Там намного чище.
– Если только никто не отстреливается.
Ахилл рассмеялся:
– Петра, я никогда не стреляю, если жертва способна отстреливаться.
– И ты так хорошо воспитан, что всегда открываешь даме дверь.
Он перестал улыбаться.
– Иногда бывают такие импульсы, – сказал он. – Но они не непреодолимы.
– Жаль. А то мог бы косить на невменяемость.
Глаза Ахилла блеснули, но он вернулся в свое кресло.
Петра выругала сама себя. Так его поддразнивать – чем это отличается от прыжка из самолета?
И опять-таки: может быть, то, что она говорит с ним без подобострастия, и заставляет его ее ценить.
«Дура ты, – сказала себе Петра. – Тебе этого парня не понять – ты недостаточно безумна. Не пытайся понять, почему он поступает так или иначе, либо понять его чувства к кому-то или чему-то. Изучай его, чтобы выяснить, как он составляет планы, это ведь он наверняка будет делать, и тогда ты когда-нибудь сможешь нанести ему поражение.