Пограничное время – не запертое, но и не свободное.
Егору хватает минуты, чтобы сменить домашние штаны на обтрепанные джинсы, зашнуровать видавшие виды кеды и накинуть грязную куртку.
– А потом ты обещаешь меня съесть?
– Если не передумаешь, обещаю, – кивает Вик, застегивая пальто.
Вот и всё, отступать некуда. Надо прыгнуть выше головы, вылезти из шкуры, но убедить Егора, что смерть – не выход. И, судя по скептическому взгляду, придется попотеть.
Он справится. Не может не справиться.
Потихоньку заостряются зубы. Может, сожрать даже такого неготового мальчика будет куда проще, чем кажется?
Улица встречает порывом холодного ветра. Вик поднимает воротник, прячась как за каменную стену, – а Егор только ежится. Какой выносливый! Или сил не хватает что-нибудь с холодом сделать?
– Куда пойдем?
– Чего ты у меня спрашиваешь? Я не знаю, где хтони аппетит нагуливают.
– А это неважно, главное – ходить. А тебе главное – отдыхать. Значит, веди туда, где можно будет то и дело присаживаться. – И, стараясь подбодрить, Вик оскаливает зубы: гляди, что тебя ждет.
Неизвестно, внушает это Егору надежду или все-таки страх, но он, пожав плечами, погружается в темноту арки, и его шаги отдаются гулким эхом. Остается идти следом, на ходу набирая сообщение Санне: «Заказчик просит сожрать, пересчитай цену». Лишним не будет.
Не меньше десяти минут они молчат. Егор то поворачивает, то переходит дорогу, почти не смотря по сторонам, и сутулится так, что Вику хочется хлопнуть промеж лопаток дурацким окриком: «А ну спину выпрями!» Но еще больше хочется не дергать струну натянутой между ними тишины: есть в ней хрупкая красота. Будто корочка льда на луже после морозной ночи. Будто человеческая жизнь, которую так легко перекусить длинными и острыми зубами.
Вик трясет головой, жадно глотает ледяной воздух, успокаивая десны и хтоническую сторону заодно: «Я знаю, ты хочешь помочь, но помолчи, подожди, я все-таки попробую…»
– Сюда я часто заходил после школы, – улыбается Егор. Поймав взгляд Вика, кивает на булочную через дорогу и продолжает: – Мама давала денег на обед, а я терпел все уроки, чтобы купить какао с сахарной плюшкой. А потом… потом я почему-то перестал ходить мимо булочной и больше ничего не покупал… – Он съеживается и обнимает себя за плечи.
Нет-нет-нет, только не это!
Вик касается его руки:
– Зайдем? Ты хотел отдыхать, вот и посидим.
– Какой смысл? – не поднимая головы, бормочет Егор. – Я не буду таким счастливым, как в детстве.
«Укусить бы тебя хорошенько и всю депрессию выгрызть!» – едва не рычит Вик. Сдерживает растущие зубы и отрезает:
– Мы зайдем. Я нагулял человеческий аппетит и хочу сахарную плюшку.
Егор, впрочем, не сопротивляется. Вздыхает только:
– А если