23 января. Мэри Келлуэй телеграфирует, что сегодня утром будет проезжать неподалеку от нас в автомобиле, и нельзя ли заглянуть на ланч? Телеграфирую в ответ: «Да, конечно» – и спешу на кухню. Кухарка помогать не настроена и предлагает подать холодную говядину со свеклой. Я отвечаю, что да, отлично, но, может, все же лучше жареную курицу с хлебным соусом? Кухарка жалуется на плиту. В конце концов сходимся на котлетах с картофельным пюре, поскольку сегодня, к счастью, как раз должен прийти мясник.
Всегда рада видеть дорогую Мэри – она такая умная и забавная и пишет рассказы, за которые платят издатели, – но очень стесняюсь цвета волос, который нисколько не смылся. Серьезно подумываю над тем, чтобы весь ланч просидеть в шляпе, но это будет еще нелепее. Да и Вики обязательно что-нибудь скажет, не говоря уж о Роберте.
Позже. Худшие опасения насчет волос оправдались. Мэри, всегда такая наблюдательная, смотрит на мои волосы в напряженной тишине, но ничего не говорит, и я вынуждена рассказать полуправду. На это Мэри только замечает, что непонятно, зачем кому-то старить себя на десять лет. Если она таким образом пытается отговорить меня от дальнейших экспериментов, подобное замечание способствует этому как нельзя лучше. Меняю тему и говорю о детях. Мэри участливо слушает и даже говорит, что дети у меня смышленые, вдохновляя рассказывать смешные казусы из их жизни. Когда я добираюсь до рано проявившегося пристрастия Робина к хорошей литературе, замечаю пристальный взгляд Роберта. По любопытному совпадению со второй почтой приходит письмо от Робина, где он пишет, что хочет коллекционировать сигаретные вкладыши и не соберу ли я ему как можно больше картинок из серий «Красоты Британии», «Диковинные клювы» и «Знаменитые футболисты». Про эту чуднýю просьбу не говорю ничего.
Мэри остается на чай, и мы обсуждаем Г. Дж. Уэллса, женские институты, инфекционные заболевания и «Конец путешествия»[48]. Мэри говорит, что не может пойти на спектакль, потому что в театре всегда плачет. Я замечаю, что тогда от еще одного раза ничего не изменится. Спор становится жарким, и мы оставляем эту тему в покое. Входит Вики и с порога предлагает рассказать стишок. Мэри (у которой трое детей) явно не хочется слушать стишки, но она вежливо изображает энтузиазм. Вики декламирует «Maître Corbeau, sur un arbre perché»[49]. (NB. Предложить Мадемуазель расширить Викин репертуар. «Maître Corbeau» в чередовании с «La Cigale et la Fourmi»[50] я слышу уже примерно в восьмисотый раз за последние полгода.)
После отъезда Мэри Роберт неожиданно замечает: «Вот это действительно привлекательная женщина». Мне приятна его высокая оценка моей талантливой подруги, но хотелось бы прояснить, что значит «действительно». Роберт, однако, больше ничего не говорит, и благоприятный момент упущен, так как в гостиную входит Этель и сообщает, что на кухне закончилось молоко, но, кажется,