На лице отца появляется замешательство.
– Мне казалось, ты говорила, что он гей?
Феникс кашляет рядом со мной.
– Что?
Черт. Совсем об этом забыла.
Я морщусь.
– Эм… Больше нет?
– Очевидно. – Мой папа прищуривается. – Когда вы двое начали заниматься сексом?
Менее сорока пяти минут назад.
Яростный румянец расползается по моей шее и щекам.
– Не твое дело.
– Черта с два, – возражает отец. – Ты моя…
– Восемнадцатилетняя взрослая дочь, – вставляю я. – Которая в конце лета уезжает в колледж и больше не будет жить под твоей крышей.
Мои слова врезаются в него, словно товарный поезд, и он пятится. Мою грудь пронзает чувство вины, потому как я не хотела причинить ему боль.
Тем не менее отец не может велеть мне расправить крылья, а затем подрезать их, как только опробую.
Я собираюсь сказать ему об этом, но все его внимание теперь направлено на Феникса.
– Моя дочь не легкодоступная девица, молодой человек.
О. Мой. Бог. Он неисправим.
Феникс смотрит ему прямо в глаза.
– Я знаю.
Если бы месяц и три дня назад кто-то сказал мне, что Феникс Уокер и мой отец будут обсуждать то, что мы занимаемся сексом, я бы попросила их идти дальше своей дорогой.
Несмотря на то, что Феникс держится почтительно, мой отец хмурится.
– Нет. Если бы знал, то понял бы, что она заслуживает гораздо большего, чем две минуты на заднем сиденье твоей чертовой машины.
Папино лицо выражает разочарование, затем он поворачивается и топает обратно в дом.
Застонав, я потираю лоб.
– Мне так жаль.
– Не стоит. – Проведя ладонью по лицу, Феникс выдыхает. – Не могу винить человека за то, что он злится на парня, который находился в нескольких секундах от того, чтобы трахнуть его дочь на его же подъездной дорожке.
Я бросаю взгляд на машину.
– Сегодня два из двух. – Видимо, Вселенная хочет, чтобы я оставалась наполовину девственницей. – Если только ты не хочешь вернуться к Сторму… или припарковаться дальше по улице?
Делая шаг ко мне, Феникс обвивает рукой мое бедро.
– За последний час у меня дважды был стояк без дальнейшей разрядки, и хотя я, вероятно, пожалею об этом, но думаю, что нам стоит дать пыли улечься и завтра вечером продолжить с того места, на котором остановились.
Я бы солгала, если бы сказала, что не разочарована. Я хочу его сейчас.
– Ох. – Впрочем, завтра я буду хотеть его так же сильно, так что, думаю, я справлюсь. – Ладно.
Феникс хмурится.
– Ты ведь все равно придешь на шоу?
Я бы не пропустила его ни за что на свете.
– Конечно. Уже купила билет.
Он делает еще шаг, прижимая меня к своей машине.
– К черту. Я оставлю твое имя охране, и ты сможешь встретить меня за кулисами.
Мое сердце раздувается вдвое, поскольку это звучит не только как то, что парень сказал бы своей девушке… но и то, что произнес