Устроившись за камнями, почувствовал, как замерз. Когда спускался, казалось, ветер продувает со всех сторон. Здесь тоже дуло. И хоть камни защищали, очень скоро у меня зуб на зуб не попадал. Шинелька хоть не овчинный тулуп, но и она осталась наверху. Несколько камней упало на дорогу. Следующая двойка начала спуск.
– Григорий, холодновато. Не правда ли?
Он посмотрел на меня как на неразумного капризного ребенка.
– А может, и показалось мне, – согласился я, отводя глаза.
Младший братишка писал. Когда в своей кругосветке стояли три месяца в Японии – укрывались от тайфунов, он знакомился с самураями. Что-то вроде нас, родовитое служилое сословие. Там им и в голову не приходит признать, что они голодны или мерзнут. Ну да это в Японии. Хотел бы я на этих самураев посмотреть здесь, когда третий месяц трясемся и голодаем. Больше ни о чем думать не хочется, только о тарелке горячего супа.
Внезапно на дороге появились два конных всадника, за ними ехал крытый возок, еще небольшая карета, и замыкали кавалькаду два всадника. Рядом с кучерами сидели по вооруженному гайдуку. Итак, на виду четыре конных гвардейца с карабинами, пиками, саблями. Еще двое вооруженных на возках и неясно, сколько внутри.
У меня шесть пуль в револьвере и шашка. У Грица шашка и что-то достает из заплечной торбы.
Ручная картечница! Так, первый возок мы остановим, и дорога будет заблокирована. Второй здесь не развернется. Если казачки успеют спуститься, расклад почти равный. Ехавшим придется нас убить, нам же нельзя никого упустить. Холод куда-то делся, смит-вессон из кобуры. Гриц показывает, что он первый. Киваю, соглашаясь. Со стороны кавалькады раздались крики. Конвой сдергивал карабины с плеч. Заметили казаков на веревках. Двое передних, опустив пики, направились к нашей куче камней. Грамотно действуют. Слаженно.
Гриц выскочил на середину дороги. Опустившись на колено, выстрелил из картечницы. Дым окутал дорогу, закрывая от нас результат. Ветер дул нам в спину. Дым не торопясь отступал, поднимаясь вдоль скалы. Он красиво завивался в круг, но тут стало не до любований. Левого всадника не было видно – снесло в обрыв. Правый вместе с лошадью лежал под скалой Лошади первого возка умирали вместе с возничим и гайдуком. Удачно.
Я побежал вперед, стреляя в левого заднего всадника. Попал. Правый, хлестнув плетью коня, опустив пику, скакал на меня. Пустой револьвер в кобуру, шашку вон. Занимаю позицию возле скалы. У противника не будет маневра в эту сторону. Пика зажата очень жестко. Сбить в сторону не получится.
Страшно, поручик? Ладонь вспотела. Пять метров до кончика пики.
Метр!
Шашку вперед и вверх. Одна треть изогнутой стали скользит по внешней стороне пики, прыгаю вперед влево, срезаю пальцы супостата, удерживающие пику. Нарываюсь грудью на его ногу. Вместо того чтоб подрезать заднюю ногу лошади, лечу в сторону пропасти, чудом или ангелом-хранителем удерживаюсь на дороге. Но дух басурманин из меня выбил.