Все это месиво из неприятностей и унижений
составляло то, что называлось красивым определением
статуса быть замужем.
Единственная приятность – сын Денис. Его
появление стало тем дыханием, которое давало силы
терпеливо нести все остальное.
Денис стал радостью и для свекрови. Эта
наиприятнейшая женщина столько натерпелась от своего
мужа, от отца Владимира, так страдала, наблюдая, как сын
пошел весь в него, что рождение внука было явлением
Божьей милости для всего рода.
Невестку свою уважала и очень понимала, хотя
повлиять на ситуацию никак не могла.
2
Утро следующего дня несло отвратительный запах из
кухни. Владимир готовил себе завтрак. Жарил в
перегоревшем масле лук. Сковорода не только воняла, но и
громко шкворчала на всю квартиру, не давая досмотреть сны.
Кристина поднялась с дивана и убрала постель.
– Долго спишь! – прохрипел Владимир, увидев в
коридоре жену. Ему необходимо было удержать свое лицо
важным после того, как он обнаружил себя на полу возле
полки с обувью.
– Я сам для себя должен завтрак готовить? Для чего
тогда вообще жена в доме нужна?
Женщина давно привыкла воспринимать себя предметом,
полезным или бесполезным. Для чего нужна швабра? Для
уборки. Шкаф? Складывать одежду. Жена? Для того, чтобы
было кому держать швабру в руках и следить за вещами в
шкафу.
Молча прошла в ванную. В маленьком зеркале над
раковиной отражалось изможденное лицо. Для
тридцативосьмилетней женщины морщин слишком много.
Кристина провела мокрой рукой по зеркалу, и
крупные капли воды поползли вниз к стеклянной полке.
Трудно было определить, глядя в зеркало, где заканчивается
вода и где начинаются слезы.
Даже и не вспомнить, когда в последний раз она
плакала. Жизнь научила не тратить силы на пустое, так что же сейчас? Отчего слезы, отражаясь в зеркале, предательски
напомнили о себе? Взгляд помутнел, и слезы, задержавшиеся в морщинках, прибавили лицу возраст.
Когда-то так ждала она своих тридцать с лишним.
Думала, что все проблемы от юношеского непонимания
своего места в этой жизни. Теперь же ничего не ожидалось,
кроме новых и новых лет.
Она провела ладонью по зеркалу, сбросив с него
капли воды, умылась, закрыла кран, сняла с крючка
полотенце, спрятала в нем лицо, на мгновение зарывшись от действительности. За дверью хриплый голос мужа:
– Ты выйдешь когда-нибудь? Дениса в школу
поднимай, – оставил распоряжения глава семейства.
Раздался грохот закрывшейся входной двери, а из
комнаты вышел заспанный сын. Он зевнул и прошел в
освободившуюся