С тех пор Эфиальт явил миру свои настоящие способности, кои он намеренно скрывал. Протей больше не бахвалился собственными умениями, ибо увидел, что белая ворона превратилась в ястреба. К каждому тренировочному бою Эфиальт подходил с таким тщанием и бился с таким остервенением, что в паре с ним могли стоять лишь Протей и Прокл. Все раны и порезы Аниона были нанесены одним человеком. Сломанное запястье Кеннета, вывих Стиракса, сильный ушиб Валента, из-за которого тот три недели не мог держать меч, и отбитые почки Кемаля были причинены одним человеком. Эфиальт унизил практически каждого.
За телосложение Эфиальта называли женоподобным, а за впечатляющие навыки прозвали Бледным демоном. Также за ним закрепилось прозвище Длинноволосый Марс. Слабым он становился только после потери клинка. Эфиальт не мог постоять за себя силой мышц, полагаясь на стремительность и проворство. В дни тренировок только Валент мог обуздать его дьявольскую скорость.
Помимо блестящих способностей фехтовальщика и верблюжьей выносливости, грек демонстрировал талант к метанию ножей. Эфиальт швырял всё, что причиняло неприятелю вред. Он и табурет бы бросил, если б ножки заточили.
Эфиальт не бахвалился победами и не участвовал в общих играх, предпочитая одиночество. В греке удивительно сочетались спокойствие в моменты отдыха и чудовищная жестокость на тренировках, что пугало соратников. По их мнению, второго такого человека крайностей на земле не существовало.
Эфиальта не пугали расчленённые тела и насилие: соратники верили, что он мог разделать человека, точно теленка, и устроить умопомрачительную порку провинившемуся товарищу. Он не щадил никого и выбивал всю дурь из болтунов вроде Стиракса и Валента. Но при этом плакал, наблюдая гибель животных, и тяжело переживал потерю какой-нибудь мелочи наподобие ременной пряжки, «счастливого» сагиона или любимого ножа.
Вечная конкуренция Эфиальта и Валента положительно сказывалась на общем мастерстве команды. Соратники стремились к высотам, которые покорились лучшим мечникам. Валент закрепился на поприще лучшего фехтовальщика и иногда позволял вольности в виде прогула тренировок. Эфиальт доходил до крайности, терзая своё слабое тело дни напролет. Стоило ему превзойти Валента, как тот недовольно хватался за меч, ощущая уколы гордыни.
Командира отряда так и не назначили. Центурион видел начальником гвардии Прокла. Смелый и рассудительный грек отвечал всем требованиям и был способен взять на плечи тяжёлое бремя управления шайкой следопытов. В последний момент Агесилай напомнил старшему товарищу про подарок Филиппа. Но Кустодиан не видел в Валенте разумного лидера. Крутой нрав и скверный