На съезд прибыли всего трое рабочих. Ленин очень подробно беседовал с каждым из них и завоевал всех троих. Одним из них был Шотман из Петербурга. Он был еще очень молод, но осторожен и вдумчив. Помню, вернулся он после разговора с Лениным (мы с ним жили на одной квартире) и все повторял: «А как у него глазенки светятся, точно насквозь видят»…
Делегатом из Николаева был Калафати. Владимир Ильич меня подробно расспрашивал о нем (я его знал по Николаеву) и затем, лукаво улыбаясь, прибавил:
– Он говорит, что знал вас чем-то вроде толстовца.
– Ну вот, чепуха какая-то, – почти что возмутился я.
– Да что ж тут такого? – не то успокаивая, не то дразня возражал Ленин, – вам тогда было, кажется, лет 18, а люди ведь не рождаются марксистами.
– Так-то так, – отвечал я, – но уж с толстовством я не имел решительно ничего общего.
Большое место в совещаниях уделялось уставу, причем одним из крайне важных моментов в организационных схемах и спорах были взаимоотношения Ц. О. и Ц. К. Я приехал за границу с той мыслью, что Ц. О. должен «подчиняться» Ц. К. Таково было настроение большинства «русских» искровцев, не очень, впрочем, настойчивое и определенное.
– Не выйдет, – возражал мне Владимир Ильич. – Не то соотношение сил. Ну как они будут нами из России руководить? Не выйдет… Мы – устойчивый центр, и мы будем руководить отсюда.
В одном из проектов говорилось, что Ц. О. обязан помещать статьи членов Ц. К.
– Даже и против Ц. О.? – спрашивал Ленин.
– Конечно.
– К чему это? Ни к чему. Полемика двух членов Ц. О. могла бы еще при известных условиях быть полезной, но полемика «русских» цекистов против Ц. О. недопустима.
– Так это же получится полная диктатура Ц. О.? – спрашивал я.
– А что же плохого? – возражал Ленин. – Так оно при нынешнем положении и быть должно.
Много в тот период было возни вокруг так называемого права кооптации. На одном из совещаний мы, молодежь, договорились до положительной и отрицательной кооптации. «Да ведь отрицательная кооптация – это по-русски называется «выгнать», – смеялся на другое утро в разговоре со мною Владимир Ильич. – «Это не так просто. Попробуйте-ка произвести – ха-ха-ха! – отрицательную кооптацию в редакции «Искры»!»
Самый острый для Ленина вопрос состоял в том, как организовать в дальнейшем центральный орган, который должен был играть по существу одновременно и роль центрального комитета. Ленин считал невозможным сохранить старую шестерку. Засулич и Аксельрод во всяком спорном вопросе почти неизменно становились на сторону Плеханова, и тогда в лучшем случае получалось трое против трех. Ни та, ни другая тройка не согласилась бы на удаление кого-либо из коллегии. Оставался противоположный путь, расширение коллегии. Ленин