А Шобер – это маленький старичок с белой остроконечной бородкой и воинственными усами, с небольшим золотым пенсне на носу, всегда одетый в слишком узкий для него сюртук моды 1900 года; каждый раз, когда он произносит очередную остроту, его круглый животик под серым жилетом трясется от смеха; он очень веселый человек и немного плутоватый, как все хорошие префекты полиции, – в течение многих лет он занимал этот пост в Вене. Вакареску говорила о нем: «Этот человек более всех осведомлен о любовных тайнах всей Европы. Никто не может сравниться с ним в искусстве незаметно овладевать этими тайнами».
Шобер взбешен направленными против него яростными нападками со стороны Франсуа-Понсэ, который создает ему скверную репутацию в международной печати.
Когда Бриан пытается оказать на него давление, чтобы побудить его взять назад свой проект, Шобер выдвигает свои условия:
«Ну, хорошо, пусть будет так, я забираю свой проект, но я хочу, чтобы во французской печати появилась очень хорошая статья обо мне!» Руководитель австрийской печати Мартин Фукс отправляется отыскивать Жюля Зауэрвейна, журналиста из газеты «Матэн», которая больше всех нападала на Шобера, и говорит ему:
«Услуга за услугу. У меня есть для вас великолепная scoop,[16] но я вам сообщу ее только при условии, если вы согласитесь сопроводить ее комментариями, которые я вам продиктую». И вот таким образом на следующий день газета «Матэн» публикует ошеломляющую новость: австрийский канцлер берет назад свой проект таможенного союза. И в статье добавляется по этому поводу: «Это доказывает, что господин Шобер – человек редкого ума, ибо именно тут он продемонстрировал свое высокое политическое чутье» и т. д.
Таким образом оказалось возможным избежать аншлюса до 1938 года…
Но по возвращении Бриана в Париж против него организуются интриги с целью добиться его отставки. Парламентариям до последней степени надоело то, что они называют «зловредными тучами Женевы».
Несколько месяцев спустя, в феврале 1931 года, Пьер Лаваль становится председателем Совета министров.
Приближаются выборы президента республики.
Среди близких Бриану лиц возникают тогда великие замыслы… продвинуть его в Елисейский дворец!
Многие из его окружения заявляют:
«Его триумфальные выборы водрузили бы на французском древке флаг мира. Будучи президентом республики, Бриан получил бы право устранить от власти как неблагоразумных, так и экзальтированных, которые могут нарушить франко-германскую гармонию».
Восхваляя Бриана, все левые круги высказывают мнение, что «став президентом республики, Бриан в случае чрезвычайных обстоятельств мог бы даже составлять послания, которые имели бы широчайший отклик во всем мире».
Что касается правых партий, тут полная неожиданность. Они открыто побуждают Бриана выставить свою кандидатуру