Уже встав, чтобы уйти, я спросил:
– Как вы считаете, будет война?
– Нет, – ответил он. – Ни в коем случае!
– Вы должны понять, что новая война погубит Германию.
Нейрат согласился с этим и добавил:
– В среду я уезжаю в Женеву. Там я выступлю в поддержку требований США о сокращении вооружений и надеюсь, что Норман Дэвис добьется успеха.
Я ушел, несколько недовольный собой за то, что позволил себе излишнюю откровенность и резкость в разговоре. Но, кажется, это все же не испортило хорошего настроения министра.
Пятница, 15 сентября. Сегодня выдался один из любопытнейших дней! Прусские власти пригласили членов дипломатического корпуса на официальное открытие Государственного совета, призванного заменить прежнюю германскую верхнюю палату. Поскольку дело носило чисто официальный характер, я решил принять приглашение. По обеим сторонам улиц, начиная от Викторияштрассе и до университета, тесными рядами выстроились штурмовики, растянувшись почти на целую милю. Их было, пожалуй, не менее ста тысяч.
У Бранденбургских ворот развевались прусский и гитлеровский флаги и стояли навытяжку солдаты. Я сделал им полушутливый, если не насмешливый, знак приветствия, который был истолкован корреспондентами как моя уступка партийным руководителям. Собственно говоря, приветствие это вообще было неуместно, поскольку я ехал без цилиндра, а в Соединенных Штатах в таких случаях не принято отдавать честь. Но нацисты не понимают этого. С одной стороны, неловко не помахать рукой приветствующим тебя людям, но с другой – каждый такой жест может быть истолкован как знак гитлеровского приветствия. Так или иначе, я помахал рукой, став, таким образом, в глазах некоторых корреспондентов сторонником нацистов. Но я решил, что мои высказывания будут говорить сами за себя.
Я занял отведенное мне место справа от трибуны. Рядом со мною сидел папский нунций. Я залюбовался великолепным залом. Понемногу начали заполняться места в середине зала, предназначенные для руководителей нового, нацистского государства. Прошел к своему креслу, расположенному в самом центре, толстый и, на мой взгляд, нелепо выглядевший Герман Геринг, которого сопровождала целая свита нацистов. Остановившись, он приветствовал собравшихся по-гитлеровски: щелкнул каблуками, поднял вверх правую руку и резко, на прусский манер, поклонился. Члены дипломатического корпуса, следуя примеру папского нунция, ответили ему обычным поклоном в сдержанной англо-американской манере.
Геринг – этот прусский министр в гитлеровской форме – разглагольствовал очень долго, но я мог уловить лишь отдельные отрывки его речи, так как сидел с краю, далеко от него. Он возносил до небес новый государственный строй и «третий рейх». Три или четыре раза я уловил презрительные замечания в адрес изжившей себя