Внутри Царства все было спокойно. Правительство занималось новою описью людей и земель пашенных, уравнением налогов, населением пустынь, строением городов. В 1584 году Московские Воеводы, Нащокин и Волохов, основали на берегу Двины город Архангельск, близ того места, где стоял монастырь сего имени и двор купцев Английских. Астрахань, угрожаемую Султаном и столь важную для наших торговых и государственных дел с Востоком, для обуздания Ногаев, Черкесских и всех соседственных с ними Князей, укрепили каменными стенами. В Москве, вокруг Большого Посада, заложили (в 1586 году) Белый, или Царев город, начав от Тверских ворот (строителем оного назван в летописи Русский художник Конон Федоров), а в Кремле многие палаты: Денежный Двор, Приказы Посольский и Поместный, Большой Приход или Казначейство, и дворец Казанский. Упомянем здесь также о начале нынешнего Уральска. Около 1584 года шесть или семь сот Волжских Козаков выбрали себе жилище на берегах Яика, в местах привольных для рыбной ловли; окружили его земляными укреплениями, и сделались ужасом Ногаев, в особенности Князя Уруса, Измаилова сына, который непрестанно жаловался Царю на их разбои и коему Царь всегда ответствовал, что они беглецы, бродяги, и живут там самовольно; но Урус не верил и писал к нему: «Город столь значительный может ли существовать без твоего ведома? Некоторые из сих грабителей, взятые нами в плен, именуют себя людьми Царскими». Заметим, что тогдашнее время было самым цветущим в истории наших Донских или Волжских Козаков-витязей. От Азова до Искера гремела слава их удальства, раздражая Султана, грозя Хану, смиряя Ногаев, утверждая власть Московских Венценосцев над севером Азии.
В сих обстоятельствах, благоприятных для величия и целости России, когда все доказывало ум и деятельность правительства, то есть Годунова, он был предметом ненависти и злых умыслов, несмотря на все его уловки в искусстве обольщать людей. Сносясь от лица своего с Монархами Азии и Европы, меняясь дарами с ними, торжественно принимая их Послов у себя в доме, высокомерный Борис желал казаться скромным: для того уступал первые места в Совете иным старейшим Вельможам; но, сидя в нем на четвертом месте, одним словом, одним взором и движением перста заграждал уста противоречию. Вымышлял отличия, знаки Царской милости, чтобы пленять суетность Бояр, и для того ввел в обыкновение званые обеды, для мужей Думных, во внутренних комнатах дворца, где Феодор угощал вместе и Годуновых и Шуйских, иногда не приглашая Бориса: хитрость бесполезная! Кого Великий Боярин приглашал в сии дни к своему обеду, тому завидовали гости Царские. Все знали, что Правитель оставляет Феодору единственно имя Царя – и не только многие из первых людей государственных, но и граждане столицы изъявляли вообще нелюбовь к Борису. Господство беспредельное