В собрании людей, находившихся в гостиной, даже не слишком внимательный глаз чуял неестественность. Было видно, что они оказались в это время, в этом месте и в этих позах лишь потому, что ждут прихода инспектора Скотланд-Ярда по поводу убийства. В одном из лёгких кресел колониального стиля сидела Миранда Фицрой, основная подозреваемая по делу. Это была одна из тех несчастных английских леди, которых из вежливости зовут элегантными потому, что не могут назвать красивыми. Фигура у неё была прекрасная, и серое шёлковое платье смотрелось на ней как влитое, но бледное невыразительное лицо, к тому же опухшее от слёз, сводило на нет всё впечатление. Во втором кресле, придвинутом к столику, помещался сам сэр Реджинальд Фицрой, высокий худощавый джентльмен со взлохмаченными рыжеватыми волосами и в поношенном твидовом костюме. Очевидно, он как истый английский аристократ и выпускник Оксфорда считал новые костюмы вопиющим неприличием. При виде вошедшего инспектора он мрачно притворился, будто читал журнал и крайне оскорблён тем, что ему помешали; однако было заметно, что мысли его сосредоточены отнюдь не на журнале. На полосатом пуфе сидел его секретарь мистер Моррис, плотный, темноволосый и не по-секретарски солидный; безупречность его костюма на фоне обшарпанного наряда баронета заставляла заподозрить – уж не разнашивает ли он костюмы для хозяина; однако разница в росте напрочь исключала эту возможность.
Был в гостиной и ещё кое-кто, чьё присутствие заставило Солгрейва изумлённо вскинуть брови. На диване у дальней стены, закусив зубами сигару, небрежно развалился тот самый павлиний проходимец с насурьмлёнными глазами, которого он видел сначала в поезде, а затем садящимся в машину Фицроев.
– Добрый день, – от напряжения тон Солгрейва сделался подчёркнуто официальным. – Как вы понимаете, я прибыл по делу, касающемуся убийства Виолы Харди…
– Понимаю, – с фальшивым равнодушием отозвался сэр Реджинальд. – Стало быть, вам угодно задавать вопросы?
– Разумеется. Мой первый вопрос – кто ваш гость и что он здесь делает?
Проходимец неспешно поднялся и сделал несколько шагов навстречу инспектору.
– Мы раньше не встречались? – ухмыльнулся он и протянул инспектору маленькую белую руку с грязными ногтями. – Частный детектив Ковальский. Можете звать меня Винни.
Инспектору ничего не оставалось, как пожать его липкую потную ладонь. Нелепость как самой ситуации, так и имени этого человека создавали ощущение полной нереальности происходящего. Правда, кое-что теперь прояснилось – не только дорожные события, но и разговор в поезде. Видимо, Ковальский просто раскусил в нём собрата по цеху и не удержался от искушения поддразнить. Всё же присутствие частного детектива Солгрейва отнюдь не обрадовало.
– Ну да, как же без частного детектива, – саркастически произнёс он, – все у нас теперь шерлоки холмсы.
Винни