– Итак, – сказала она. – Нам следует подумать о Наглимунде и решить, что мы будем делать, если хикеда’я не выйдут из замка, чтобы сразиться в открытом поле.
Ситхи принялись планировать предстоящую осаду, словно и не спорили по поводу правильности сражения бок о бок со смертными. Эолейра поразила их цивилизованность. Каждый мог говорить столько, сколько пожелает, и его никто не перебивал. И какие бы разногласия между ними ни существовали – хотя Эолейр все еще плохо понимал бессмертных, у него не возникло сомнений в том, что между ними имелись противоречия, – теперь складывалось впечатление, что они исчезли: обсуждение Наглимунда, пусть и достаточно энергичное, оставалось спокойным, и в нем отсутствовали взаимные претензии.
Возможно, когда живешь так долго, – подумал Эолейр, – ты учишься следовать подобным правилам. Вечность – это слишком долгое время, чтобы лелеять обиды.
Теперь, когда Эолейр почувствовал себя спокойнее, он вступил в обсуждение – сначала нерешительно, но, когда увидел, что к его мнению относятся с достаточным уважением, стал говорить открыто и уверенно о Наглимунде, который знал почти так же хорошо, как Таиг в Эрнисдарке. Он много раз там бывал и замечал, что Джошуа был очень полезен, если речь шла о нововведениях при дворе его покойного отца, короля Джона Пресбитера. Принц – один из немногих людей, кто мог выслушать новую идею и поддержать ее, если она этого заслуживала – независимо от того, выгодна она ему или нет.
Они говорили долго; в конце концов костер погас, и остались лишь тлеющие угольки. Ликимейя достала из своего одеяния несколько хрустальных сфер и поставила их на землю перед собой. Постепенно они начали испускать сияние, и очень скоро их круг залил яркий свет.
Эолейр встретил Изорна на обратном пути с совета ситхи.
– Привет, граф, – сказал юный риммер. – Вышел прогуляться? У меня есть мех с вином – из твоих погребов в Над-Муллахе. Давай найдем Уле и выпьем.
– С радостью. У меня выдался странный вечер. Наши союзники… Изорн, я никогда не встречал никого похожего на них.
– Они очень древние и к тому же язычники, – безмятежно ответил Изорн и тут же рассмеялся. – Мои извинения, граф. Иногда я забываю, что ты эрнистириец…
– И тоже язычник? – Эолейр слабо улыбнулся. – Никаких обид. Я привык быть чужаком за годы, проведенные при дворе эйдонитов. Но никогда прежде я не испытывал таких странных чувств, как сегодня вечером.
– Ситхи отличаются от нас, Эолейр, но они отважны, как гром.
– Да, и умны, – согласился Эолейр. – Многое из того, что они говорили, я не понимал, но, думаю, никто из нас еще не видел сражения, подобного тому, которое состоится у стен Наглимунда.
Его слова заинтриговали Изорна, и он приподнял бровь:
– Похоже,