«Намекаю, что тебя надо по башке стукнуть! Чего ты разыгрался, как барашек на лужайке? У нас тут опасности вокруг, сундук потеряли, память потеряли…»
«Предлагаешь сесть и поплакать? Я уже позлился на тебя, мне стало легче. Давай я ее хвостом под носом пощекочу? Она сразу в сознание придет, вот увидишь!»
«Ага, и она снова заорет…»
– Кр-р-рыса-а-а… – служанка пришла в себя и, воспользовавшись тем, что я убрала руку с ее лица, застонала. – Создатель… меня уво-о-о-лят! Горничным леди не подобает визжать, как…
«Затаись, как будто тебя нет!» – прошипела я мысленно, а вслух заверила бледную и насмерть перепуганную девчонку: – Так ты не визжала, я тебе рот успела закрыть. Если сейчас не начнешь отдельный концерт, никто и не узнает.
– Крыса… Создатель… Крыса… Создатель… – по-моему, служанку заело.
«Мне нравится такое сочетание, – фыркнул Римус. – У этого Создателя здесь храмов видимо-невидимо! Но вообще-то тебе не кажется, что она повторяется? Ее нужно взбодрить!»
«Только попробуй! Я тебе не одну, а две прищепки пририсую на самое интересное место!»
Офигеть, блин, цирк! Одновременно препираться с грызуном у меня в голове и пытаться успокоить горничную в истерике. Хорошо хоть, после того, как я ее встряхнула и побрызгала в лицо немного не свежей жидкостью из вазы с цветами, стоявшей в простенке, повторять про Создателя девчонка перестала, только тихонечко икала и лихорадочно ощупывала свое декольте и чепец. Слава богу, под юбкой пощупать она не догадалась.
«Ей надо ведро воды на голову! – предложил Римус. – Холодной!»
«Выметайся у нее из под юбки, паразит, но так, чтобы она тебя не заметила».
«Ревнуешь?» – хихикнул крыс.
– Р-р-р-р!!! – очень выразительно ответила я, но, к сожалению, вслух. И опять напугала едва отдышавшуюся служанку почти до обморока.
Зато пакостный грызун сквозанул из-под накрахмаленного подола никем, кроме меня, не замеченный.
– Только не ори, горничным леди не подобает, – напомнила я, и совершенно сбитая с толку девчонка мелко закивала.
Я помогла ей подняться, поправить чепчик, платье… и совершенно не ожидала, что ощупавшая себя Клодита вдруг побледнеет еще больше и через секунду разрыдается так, словно нашла у себя на платье похоронку на близкого родственника.
– Етитьмать… что случилось?!
– А тебе какое дело?! – служанка вспомнила, что она меня не любит и вообще я тут пария. – Еще и позлорадствовать хочешь, да?! Ну радуйся, фрау Берта меня уволит за испорченную форму! Ты же этого добивалась?!
– Я? – не, ну очень, конечно, приятно огребать не за себя, а за того парня. – Я тебе помочь пытаюсь, вообще-то.
– С чего бы вдруг? – ядовито отозвалась Клодита, но тут же снова зашмыгала носом, и я наконец поняла почему. Аккуратный, щегольский, накрахмаленный и отглаженный воротничок из какой-то тонкой ткани с одной стороны почти оторвался и печально повис. Крысиные когти постарались или сама девчонка