Сфено взяла в левую руку плеть и лениво оскалилась, обнажив великолепные жемчужно-белые зубы, острые, как самурайская катана. И в этот момент по камере со всего размаха шарахнули плеткой-семихвосткой с серебряными наконечниками-стрелами. Запись прервалась.
Посмотрев видео, Василий Эдуардович почувствовал себя так плохо, будто его зажало между Сциллой и Харибдой. Татуированные монашки с когтями и крыльями произвели на Аристархова неизгладимое впечатление, загнав в тихий паралич. Он осознавал их силу и эффективность, помнил про Скотланд-ярд, который начинал с найма бывших преступников для борьбы с криминалом, но облегчения это не принесло.
После ухода монахинь Аристархов продолжил попойку. Он пребывал в глубокой задумчивости. Затем встряхнулся, налил стакан анисовой водки и всыпал туда красного перца. Вызвал секретаршу и заказал нарезанного имбиря с лимоном. Медленно потягивая эту термоядерную смесь и заедая теплую водку имбирем и лимоном, Василий Эдуардович вопреки логике трезвел и успокаивался.
Он приходил в равновесие, и его блестящий ум занялся поиском выхода из сложившейся ситуации. Один маленький вопрос оставался для Василия Аристархова без ответа – что произошло с его шестьюдесятью шестью бесовскими сотрудниками, сгинувшими после тимбилдинга с сестрами Горгонами? Поразмыслив здраво, Василий Эдуардович понял, что знать этого не хочет – нервы и так ни к черту, простите за тавтологию.
Чтобы протрезветь окончательно, Василий Эдуардович поехал к Лахову в баню, а оттуда, чистенький, – к патриарху. Видео с Горгонами он прихватил с собой.
Разговор со святым отцом был долгий и тяжелый, после которого федеральному ведомству судебных коллекторов патриархат назначил небесного покровителя – Феодора Гераклейского, страстотерпца, стратига и змееборца. Помощника, поборника и заступника. Святого христианского воина-мученика, казненного в эпоху императора Лициния и впоследствии канонизированного.
Небесный покровитель должен решить все оставшиеся вопросы, сказал Аристархову патриарх. Услышав эту нелепицу, Василий Эдуардович придушил в себе логика и прагматика и вопросов задавать не стал. Хотя ему хотелось спросить: «Это каким же образом, а?!». Но он сдержался.
К этому времени Василий Аристархов осознал, что тонкие материи – не его ума дело, будь он хоть дважды амбидекстр и интеллектуал. И что малограмотная деревенская ведьма-знахарка разбирается в проклятой энергетике и законах неведомого ему нематериального мира, а он, всемогущий на своем уровне чиновник, – нет. Поэтому Аристархов поверил патриарху на слово и полностью на него положился: покровитель так покровитель. Другого не оставалось.
– Мне что, молиться теперь этому святому, свечки ему ставить? – не выдержал Василий Эдуардович. Но патриарх только сурово взглянул на чиновника, подошел к нему