– Ну и как, Йеннифэр? – спросил Богольт, подходя. – Как же ты сделаешь из меня мерина? Коль и рукой не можешь пошевелить?
Он разорвал ей воротник кафтанчика, рубашку. Йеннифэр визжала, давясь поводьями.
– Нет у меня сейчас времени, – проговорил Богольт, бесстыже ощупывая ее под ржание краснолюдов, – но погоди малость, ведьма. Прикончим дракона – поиграем. Привяжите ее как следовает к колесу, парни. Обе лапки к ободу, так, чтобы она и пальцем не пошевелила. И пусть ее теперь никто не трогает, мать вашу так, прошу прощения. Очередность установим в зависимости от того, кто как покажет себя с драконом. Эй, кто-нибудь, уберите ремень.
– Богольт, – проговорил связанный Геральт тихо, спокойно и зловеще. – Осторожней. Я отыщу тебя на краю света.
– Удивительно, – ответил рубайла так же спокойно. – Удивительно. Я б на твоем месте сидел тихо. Я знаю тебя и вынужден серьезно отнестись к угрозе. У меня не будет выхода. Ты можешь не выжить, ведьмак. Мы еще вернемся к этому вопросу. Нищука, Живодер, на коней.
– Ну, судьба, – застонал Лютик. – На кой ляд я ввязался?
Доррегарай, наклонив голову, рассматривал сгустки крови, медленно капавшие из носа на живот.
– Может, перестанешь глазеть! – с трудом выговорила чародейка, словно змея, извиваясь в веревочной петле и напрасно пытаясь скрыть обнаженные прелести. Ведьмак послушно отвернулся. Лютик – нет.
– На то, что я вижу, – засмеялся бард, – ты небось использовала никак не меньше бочонка эликсира из поскрипа, Йеннифэр. Кожа как у шестнадцатилетки, искусай меня гусыня.
– Заткнись, курвин сын! – взвыла чародейка.
– Сколько тебе, собственно, лет, Йеннифэр? – продолжал Лютик. – Сотни две? Ну, скажем, сто пятьдесят. А сохранилась как…
Йеннифэр вывернула шею и плюнула в него, но промахнулась.
– Йен, – укоризненно сказал ведьмак, вытирая оплеванное ухо о плечо.
– Пусть он перестанет глазеть!
– И не подумаю, – сказал Лютик, не спуская глаз с роскошной картины, каковую представляла собой растрепанная чародейка. – Ведь мы из-за нее тут сидим, и нам могут перерезать горло. А ее, самое большее, изнасилуют, что в ее-то возрасте…
– Заткнись, Лютик, – сказал ведьмак.
– И не подумаю, – повторил бард. – Я как раз собираюсь сложить балладу о двух сиськах и попрошу не мешать…
– Лютик, – Доррегарай потянул кровоточащим носом, – будь серьезным.
– Я и так чертовски серьезен.
Богольт, поддерживаемый двумя краснолюдами, с трудом вскарабкался в седло, тяжелый и неуклюжий от лат и наложенных на них кожаных защитных пластин. Нищука и Живодер уже сидели на конях, держа поперек седел огромные двуручные мечи.
– Лады, – кашлянул Богольт. – Пошли на него.
– Э нет, – произнес глубокий голос, звучавший как латунная труба. – Это я пришел к вам!
Из-за