Я встал и, подойдя к двери, еще раз весьма тщательно осмотрел ее. Выпрямившись, я развел руками:
– Вот если бы из двери можно было вынуть внутреннюю панель, не открывая самое дверь, задача была бы решена. Но, увы, осмотр двери показывает, что гипотеза эта ошибочна. Дверь толстая, дубовая и сделана так, что снять с нее ничего нельзя. Это ясно видно, несмотря на повреждения, сделанные, когда ее взламывали.
– О, это старая крепкая дверь из зáмка, которую перенесли сюда, – подтвердил папаша Жак. – Таких теперь уже не делают. Мы с нею справились с помощью этого лома, да и то лишь вчетвером, – привратница тоже нам помогала, она ведь достойная женщина, господин следователь. Просто несчастье видеть их в такое время за решеткой!
Едва папаша Жак выразил таким образом свою жалость и протест, как раздались плач и сетования привратников. Я был глубоко возмущен. Даже если признать, что они невиновны, я не понимаю, как могут люди до такой степени терять голову перед лицом несчастья. В таких обстоятельствах спокойное, благоразумное поведение гораздо лучше любых слез и отчаяния, которые чаще всего лживы и лицемерны.
– Еще раз говорю, довольно кричать! – воскликнул господин де Марке. – Лучше расскажите – это в ваших же интересах, – что вы делали под окнами павильона, когда вашу хозяйку убивали? Ведь когда папаша Жак встретил вас, вы были совсем рядом!
– Мы прибежали на помощь! – со вздохом отвечали супруги.
А женщина между двумя всхлипами выкрикнула:
– Если б мы поймали этого убийцу, мы б его тут же прикончили!
Как мы ни старались, больше ничего осмысленного вытянуть из них не смогли. Они неистово все отрицали, призывали в свидетели Господа и всех святых, что услышали выстрел, когда лежали в постели.
– Но ведь выстрелов было два. Вы лжете: если вы слышали один, то должны были услышать и другой!
– Боже мой, господин следователь! Мы же услышали только второй! Во время первого выстрела мы, наверное, еще спали.
– Будьте покойны, стреляли два раза, – вмешался папаша Жак. – Я знаю точно, что мой револьвер был заряжен полностью, мы нашли две гильзы, две пули и слышали за дверью два выстрела. Верно ведь, господин Стейнджерсон?
– Да, – подтвердил профессор, – два выстрела: первый – приглушенный, второй – громкий.
– Почему вы продолжаете лгать? – вскричал господин де Марке, повернувшись к привратникам. – Думаете, в полиции такие же глупцы, как вы сами? Все говорит