Больше я ее никогда об этом не спрашивала.
Только после маминой смерти я не на шутку разозлилась. Правда, не на нее саму, нет: когда Вив пропала, мама была подростком и не могла толком ничего сделать. Но как же остальные? Полиция? Соседи? Ее родители?
Почему ее не объявили в розыск во всем штате? Почему Вив позволили исчезнуть и даже не пытались ее найти?
Первым делом я обратилась к Грэму – он был старше и помнил больше меня.
– К тому моменту бабушка и дедушка уже развелись, – сказал мне брат. – Когда Вив пропала, бабушка воспитывала ее одна.
– И что? Она поэтому не стала разыскивать дочь? А дедушка?
Грэм только пожал плечами.
– У бабушки особо не было денег. К тому же мама говорила, что они с Вив постоянно ругались. Никогда не ладили.
Я уставилась на него, не веря собственным ушам. Мы с ним сидели в маминой съемной квартире посреди ее старых вещей и коробок. Рядом лежала еда, которую мы заказали в ресторане, – собирались слегка перекусить.
– Это мама тебе сама рассказала? Мне она ничего такого не говорила.
Брат снова пожал плечами, прислонился к одной из коробок и уткнулся в телефон.
– Тогда ведь еще не было интернета, – объяснил он. – Никаких анализов ДНК. Хочешь кого-то найти – садись за руль да сам отправляйся на поиски. Бабушка же не могла просто бросить работу и сорваться в Фелл. А дедушка к этому времени уже снова женился. По-моему, ему и дела-то до них особо не было.
А вот это чистая правда. У мамы с ее отцом, который бросил семью на произвол судьбы, отношения складывались так плохо, что она даже не пришла на его похороны.
– Ну а как же полиция? – не отставала я.
Грэм отложил ненадолго мобильник и задумался.
– Ну что сказать, Вив не раз убегала из дома, а к тому моменту ей уже исполнилось двадцать. Копы, наверное, решили, что она просто переехала. – Он заглянул мне в глаза: – Тебе и правда очень интересно, да?
– Да, мне очень интересно. Они ведь даже тела не нашли. За окном уже давным-давно не 1982-й. Теперь у нас есть интернет, есть анализ ДНК. Может, что-то еще можно сделать.
– И кто же это сделает? Ты?
Да, я. Казалось, что никого другого просто не осталось. И теперь, после смерти мамы, я наконец могла задавать какие угодно вопросы и не бояться ранить ее чувства. Мама унесла с собой на тот свет все воспоминания о Вив, и я больше никогда о ней не услышу. Осознав это, я ощутила беспомощную ярость; мои многочисленные психологи и психотерапевты считали, что это чувство необходимо «проработать». Но по крайней мере часть этой ярости, часть этого возмущения, направленного на окружающих за то, что похищение и убийство моей тети списали на обыденное происшествие, я могла проработать, отправившись в Фелл и найдя там ответы сама.
Я