– Куда мы едем? – спросила звенящим голосом.
– Домой.
– Мой дом в другой стороне!
– Теперь твой дом там, где я, – отрезал он.
А у меня в мозгу закоротило. Еще приказывать мне будет? Я даже плакать передумала. Выпрямилась в кресле и на него посмотрела.
– Ты мне никто, ясно? Я тебя ненавижу! Ненавижу! Слышишь? – кричу я.
– Слышу, не ори, – отвечает с улыбкой.
Улыбается еще! Разрушил мою жизнь и улыбается.
– Животное! – кидаю в него банан, который до сих пор в руке сжимала.
Ибрагимов легко ловит его на лету.
– Еще одна такая выходка – накажу, – чеканит каждое слово.
– Что ты мне сделаешь? Что? Снова отшлепаешь? – и плевать, что в машине, кроме нас, еще люди, мой фокус только на нем одном.
Я сжимаю кулаки и тяжело дышу. Сама не поняла, как оказалась так рядом к нему. В легкие тут же забился его запах, деранул до слизистой, а потом, словно вирус, по всему организму. Рассматриваю против воли, не хочу, но по-другому не выходит. А внутри настоящее файер-шоу из эмоций и чувств.
Адам вдруг наклоняется ко мне совсем близко-близко, чем пугает до одури. Я дергаюсь, но он пятерней за скулы хватает.
– Кто? – спрашивает тихо.
Пальцем по ранке на губе проводит. Мне до сих пор больно, но я даже не скривилась. Просто смотрю на него. Внутри все бунтует против его близости. Какого черта хватает меня? Кто давал разрешение.
Глаза в глаза. Молчаливый диалог. Вижу, как в глубине его глаз вспыхивает азарт.
Сломает.
Заставит.
Принудит.
Давит на ранку. Сильно. Больно. Я шиплю от боли. Дергаюсь, но он не дает сдвинуться с места.
– Я задал вопрос.
Отвечать или нет?
– Несостоявшийся тесть, – выдыхаю, смотрю в глаза, а потом неожиданно добавляю. – Убьешь его?
– Убью.
Одно слово, а у меня внутри, как будто гранату взорвали. И ведь убьет. Из-за меня. Я зависаю от этой информации, не знаю, как реагировать.
Адам наклоняется еще ближе, тянет воздух у моего виска. Снова проводит по губе, оттягивает ее. Я неосознанно приоткрываю рот, тогда он проводит по моим зубам и дальше. Давит на язык. А я замерла в его руках. Я вообще не понимаю, что он творит. Пульс долбит по всему моему телу и примешивается что-то еще, но я так взвинчена, что не могу распознать эмоцию. В глазах мужчины темнота и голод. Страшно. Люто. Дико.
Его палец до сих пор у меня во рту, и я словно отмираю, вспоминаю о своей ненависти, которая каленым железом жжет нутро и цапаю его за палец. Со всей дури. Хочу прокусить. Адам ухмыляется, словно и не больно ему, словно я его забавляю. А потом другой рукой давит на скулы, заставляет разжать челюсть. Его вкус у меня во рту, и мне… Не противно, но я все равно демонстративно вытираю рот ладонью. Он смотрит, не мигая.
Я отворачиваюсь к окну, не в силах выдержать его взгляд и обнимаю себя руками. Тихие