«Он – красивый парень. У него будущее впереди. Для чего ему я, которая, по самым утешающим прогнозам врачей, проживет максимум пару лет?» – размышляла я.
А потом начались сеансы химиотерапии, которые и вовсе превратили меня в уродину. Родители настаивали, чтобы я продолжала ходить в школу: хоть учеба не имела больше смысла, это типа отвлекало меня от мрачных мыслей. Хорошенький способ отвлечь обреченную, отправив туда, где жизнь бьет ключом! К тому же, если у старшеклассников при моем появлении хватало благоразумия опускать взгляд и не высказывать вслух свои мысли, малолетки обрушились на меня со всей своей детской жестокостью. Только представь, каково это слышать в спину что-то вроде: «Лысая, лысая!..» И тогда я решила: в школу больше ни ногой! Я заперлась дома, смирилась – ждала своего часа в четырех стенах. Ко мне изредка заходили подруги, с каждым днем все реже. Пару раз под командованием учителя меня явился проведать весь класс, правда, Сережи Ковалева не было. Он вообще забыл ко мне дорогу. И, пожалуй, единственный, кто навещал меня каждый день и до поздней ночи просиживал рядом, – Антон.
Он таскал мне фрукты и конфеты, на тумбочке у моей кровати всегда стоял букет свежих полевых цветов. Он был все так же робок и часами мог просидеть у моей постели, не проронив ни слова, но теперь мне было приятно даже его молчание. Но больше всего мне нравилось, когда он говорил. Это были обещания: он клялся непременно найти способ вылечить меня. Сыпал какими-то медицинскими терминами, рассказывал про какие-то достижения в науке и называл зарубежные центры, где «такое давно уже лечат, как простуду». Я понимала, что это все сказки, а если даже такие болезни правда лечат, наш бедный семейный бюджет не способен потянуть и крохотной доли, необходимой для лечения суммы. Но меня успокаивали эти сказки. Когда он говорил, я начинала верить ему, и это снова вдыхало в меня жизнь. Впрочем, Антон не врал. Сам он искренне верил, что может изменить мою судьбу. До меня даже дошли слухи, что он подрабатывает грузчиком у папаши Ковалева в свободные от школы и сидения со мной часы – надеется заработать на мое лечение.
Шли месяцы, и рак беспощадно убивал меня. В очередной раз, подержав меня в больнице и проведя необходимые сеансы, врачи, наконец, сдались и отпустили меня домой. Я поняла – умирать. Антон забросил школу и приходил ко мне, валясь с ног от усталости. Он работал на износ. Хотя по беспомощному выражению его лица я догадывалась, что и он начал сдаваться, осознавать безнадежность ситуации. И все же продолжал твердить мне об исцелении.
Помню, я как-то сказала ему:
«Бабушка рассказывает, что в раю – как в сказке. Там все прекрасно: и природа, и дома, и люди. Антон, как ты думаешь, а я после смерти буду жить как в сказке? Или таких уродин, какой