– Интересно, – сонно размышляла вслух Диди, нервно крутя в руках очки, за которые в школе ее дразнили ботаничкой, – в этом лесу водятся волки? Надеюсь, что нет. Я не умею от них отбиваться. Правда, водитель повел себя странно, когда я сказала, куда мне… И он был весь увешан какой-то дрянью… Амулеты? Если лес зачарованный, это многое объясняет.
Девушка вяло взмахнула в воздухе рукой, и бледные пальцы оставили за собой еле различимый призрачный след. Серебристо-белая пыльца на миг зависла в воздухе и растаяла.
Разумеется, дочь мага и феи обладала волшебными силами. Правда, толком развиться они не сумели. В школе пресекались любые попытки пользоваться магией. Магию считали злом – а все из-за серий жестоких убийств.
В городке со странным названием Арнокс, где Диди и жила с самого рождения, завелось сразу несколько ужасных чудовищ. Причем не каких-то там драконов или единорогов – тех истребили много веков назад. Теми чудовищами были люди. Люди, мутировавшие в монстров. Они отправили на тот свет нескольких одноклассников Диди, нарушивших комендантский час, и учителя не на шутку всполошились, напрочь отказывая ученикам выходить за пределы школьного двора без сопровождения. После того, как опасности едва не подвергся наследный принц королевская семья Хексерайа запретила магию как таковую, опасаясь, что кто-то еще обратится в монстра, и все волшебники перестали колдовать.
Учителя же, да и директор школы, боялись, что такое произойдет с единственной волшебницей в интернате. Ситуацию усугубляло еще и то, что Дидиана родилась тридцать певого октября – в самый Хэллоуин. То есть, разумеется, она, и только она, озлобится скоро на весь свет и пойдет бесцельно убивать, да так, что полиция ни за что не поймает. Из того же страха от Диди отвернулись все одноклассники, а в каникулы, когда все ехали домой, и она одна оставалась в школе, Дидиана чувствовала себя особенно одиноко.
Что бы они сказали, узнав, что она теперь живет в домике посреди леса?
Теперь Диди позволила себе улыбнуться и весело рассмеялась. Смех прозвучал дико и чужеродно в старых покрытых паутиной обломках и царстве пыли.
Диди напомнила себе, как утешалась, когда мать уехала, не сказав ни слова. И как продолжала выглядеть невозмутимо спокойной и не пускать ни слезинки, когда сообщили о смерти отца и даже заставляли ездить на опознание – разорванные окровавленные конечности Потирона до сих пор вставали перед ее взором, стоило закрыть глаза. Диди так и не поняла, зачем на такое заставили явиться семилетнего ребенка, но она тогда даже не плакала. То ли не могла, а то ли и не хотела.
И сейчас не заплачет.
– В