Две полоски. Двойная ошибка. Ольга Викторовна Дашкова

по телу прошла первая судорога, предшественница оргазма. Моего голодного, он правильно сказал, такого необходимого оргазма.

      Смотрю в его глаза, облизываю и кусаю губы, веду бедрами, ловлю в зрачках мужчины всполохи пламени. Но мне не дают долгожданной и такой желанной разрядки. Меняют позу, переворачивая на живот, упираюсь локтями в кровать.

      – Ебать, Аверин, завязывай с этими сексуальными играми.

      – Клим, ты животное, дай девочке кончить. Смотри, как ее трясет.

      – Я голодное животное, обо мне подумать некому.

      Меня немного приподнимают, небольшая заминка, шорох фольги, пальцы снова массируют клитор, а потом Марк входит в меня, одним плавным, но глубоким движением. Я сжимаю пальцами покрывало, кричу, задыхаясь от эмоций.

      – Давай, давай, открой рот, возьми его.

      Это точно все сейчас происходит со мной? Или это кадры какого-то очень, сука, откровенного порно-ролика, как растлевают непутевую проститутку?

      Я слушаюсь его, прикрываю глаза, отпуская себя, отдаюсь двум незнакомым мужчинам. Моя «Смерть в полдень» наступает именно сейчас, голова идет кругом, они двигаются во мне одновременно, Марк гладит по спине, тот, кого он называет странным прозвищем Шах, наматывает мои волосы на кулак. Он наклоняет мою голову, проникая очень глубоко.

      Солоноватый вкус, гладкая кожа, член проникает до самой гортани, с трудом помещаясь во мне наполовину. Внутри все горит, мышцы выворачивает, толчки внутри меня становятся более яростными. Меня сейчас именно трахают, как это делают голодные мужики. Но боль сменяется удовольствием, не понимаю, в какой момент срываюсь на крик, хочу соскочить с него, но мне не дают, удерживая, прижимая плотнее.

      Я задыхаюсь, но уже от слез и эмоций, тело колотит в параличе удовольствия, не могу разобрать ни слова, хочу оттолкнуть Марка, но получается, что прижимаюсь к груди Шаха, царапая его кожу. А он, опустив руку, трогает меня между ног, ухватив и передавив шею пальцами.

      – Какая хорошая девочка, да, мышка, сожми меня сильнее.

      – Не могу… не могу больше… не надо.

      – Надо, надо, мы ведь только начали.

      Это Шахов, он говорит в губы, хватка на шее слабеет, теперь он проникает в рот пальцем. В полумраке спальни я вижу, как пульсирует вена на его виске, как он плотно сжимает челюсти, а мне становится страшно.

      Нет, не потому, что меня могут убить или покалечить, не потому, что мой обман откроется, этим мужикам все это не нужно. В его глазах голод, голод зверя, и его надо утолить. А я боюсь, что все, что будет в следующие несколько часов, может мне понравиться.