– Гоша нападай! – закричала я, потеряв терпение и Гоша напал.
– Ты с дуба рухнула? – поинтересовался фамильяр, – или с крыши упала?
– Потом, всё потом! – отмахнулась от него я, смотря на вновь образовавшийся клубок, – я в жизни так не переживала ни за одного бойца!
– Теперь ты наконец поняла прелесть наблюдения за боями, – удовлетворённо хмыкнул Второй, – нужно было просто-напросто найти себе любимчика.
Волки разошлись, я заметила, что черный припадал на правую лапу, а белая шерсть второго на шее приобрела розовый окрас и он периодически встряхивал головой.
– Вот и первые травмы, – прокомментировал фамильяр, – Эдик прокусил Гоше лапу, а Гоша в свою очередь подрал блондину ухо.
– Разве ухо? – засомневалась я, – у него же шея окровавлена!
– Это кровь на шею стекает из разорванного уха, – пояснил Второй, – бой становится более напряжённым, каждому из них после каждой подобной стычки станет тяжелее нападать.
– Блондин же победит, правда? – с надежной потрясла я за передние лапы, сидящего на моих коленях фамильяра.
– Не знаю я! – возмущённо проблеял Второй, – оставь меня в покое, лучше смотри! Третий раунд! Я даю не более пяти.
Я перестала трясти Второго и с напряжением уставилась на очередной клубок, что образовали тела волков. Они крутились с бешеной скоростью, я только успевала замечать чёрные и белые пятна, мелькающие и рябящие в глазах. Кажется, я забыла на это время как моргать и дышать заодно.
– Нет, даже четыре, следующий станет решающим, – проговорил фамильяр, – когда клубок наконец-то распался.
Волки расходились хромая и гораздо медленнее, головы опущены вниз, бока тяжело вздымаются, языки высунуты. На белом волке, казалось, не осталось уже ничего белого, он приобрёл кроваво-розовый цвет и с такого расстояния, что отделяло сейчас меня от ринга, не было однозначно понятно вся ли эта кровь его или же он испачкался о чёрного, на котором кровь в принципе невозможно разглядеть.
– Вот, поэтому я и не люблю поединки, – расстроено нахмурилась я, глядя на безрадостную картину и представляя насколько каждому из них сейчас больно, особенно, меня волновал «эльф», он хоть себя повёл изначально, как самовлюблённый гад, но он единственный в этой стае сейчас находился на нашей стороне, этот его поступок я не могла оставить без внимания.
– Последнее нападение, – вырвал меня из переживаний Второй, – смотри как они замедлились, у них обоих не осталось сил. Они дерутся сейчас практически на одной силе воли. Вот это мужики! Вот это я понимаю – настоящий боевой дух, а не показушность!
От напряжения, я на автомате стала грызть ноготь указательного пальца, каждый раз больно прикусывая сам палец, когда Эдик оказывался на лопатках, подмятый противником.
– Ещё немного, ну же, давай, ты сможешь! Соберись! – уже не кричал, а бормотал себе под нос фамильяр.
Броски и кувырки замедлялись всё больше и больше, и наконец, наступил