О Дашеньке мечтая…
Она же, на меня
свой взор не обращая,
Было мне, как чужая,
Совсем мне не родня.
Я пил тогда безбожно.
От горя, пил и пил.
Был б трезвым, то, возможно,
Я б Яшку придушил.
А так, об нечисть эту
Кулак лишь свой разбил,
Призвав его к ответу.
В отбитую котлету
Всего лишь превратил…
Но, Даша… Как нелепо!
Сказали мне потом…
Перекрестясь, на небо
Взглянула, и свой дом
Оставив, вдаль куда-то
Направила свой след.
Уж ночь упрятать рада
Была красы заката,
А Даши нет и нет.
Такого не бывало
Ни разу до тех пор.
Сё бабку взволновало.
Слезами полон, взор
Стремился видеть дивной
Дочурки красоту.
Вдвоём с ведуньей Ниной
Они, дорогой длинной,
Шли за верстой версту.
Но поиск был негоден.
Как раз, в тот поздний час,
Моряк, Степан Болотин,
Не отрывая глаз,
С недоуменьем явно,
Глазел на гладь реки.
По ней, совсем недавно,
Так медленно и плавно,
Вдруг разошлись круги.
До этого, неробко
(так совесть подвела),
Глядел на Дашу Стёпка,
Как в воду та вошла.
В кустах он притаился,
Затей безумных полн.
Уже развеселился,
Но, вдруг… Лик девы скрылся
Под сенью тихих волн!
Он мог бы прыгнуть в воду,
Помочь ей – был он смел! —
Но, так уж вышло, сроду
Он плавать не умел…
Всё разом помутилось
В моей больной душе,
Как Даша утопилась.
Но это приключилось
Давным-давно уже.
– Ах, Даша, Даша… Жалко
Рассказ кончать на том,
Что ты почти русалка,
Твой дом на дне речном.
Ты не грустишь, родная?
Я тоже не грущу.
Судьба у нас такая…
Живу я, твёрдо зная,
Что Яшке отомщу!
Покоя не найдёт он
Вовек, пока я жив.
Пусть я уже измотан,
Искусством местных див
Я вскоре овладею,
Коварным волшебствам
Дать выход в свет сумею.
И этому злодею,
Как должное, воздам
За все его заслуги!
Нашлю своей рукой
На Яшку я все муки.
А радость и покой
Души его жестокой,
Увы, не доживут
До старости глубокой!
В одной стране далёкой,
Где пальмы не растут…
Да, я поэт!
Да, я поэт! И знаю о поэтах!
Не верите? А мне на вас чихать!
Вы, кто читает только в туалетах,
Что об искусстве можете вы знать?!
Страницу за страницей выдирая,
Пыхтя