Может, попытаться отвлечься, расслабиться и думать о чём угодно, только не прислушиваться к изменениям, которые происходят у тебя где-то внутри?
Мысли, лихорадочные и тревожные, продолжали метаться, точно в тёмной комнате, заставленной невидимыми предметами-препятствиями: Что? Повторяется суббота, двадцать седьмое декабря?
Судя по признакам, да, повторяется.
Двадцать седьмое декабря стало для нас (для меня и для Белы) днём знаковым.
Из самых удалённых тайничков памяти вдруг извлеклась хемингуэевская «Смерть после полудня», и перед глазами проплыло пронзительное: «Целью боя был заключительный удар шпагой, смертельная схватка человека с быком, «момент истины», как его называют испанцы. И весь ход боя служил лишь подготовкой к этому моменту…»
Двадцать седьмое декабря стало для нас днём «момента истины», когда обозначилось, «кто есть кто» в этой метафорической корриде.
Декабрь, день двадцать седьмой
Я проснулся, когда было ещё темным-темно.
За окном – как в новогодней сказке – завывал ветер. Пришлось на ощупь искать кнопку включения ночника, которая вечно терялась над изголовьем. Когда комнату наполнил мягкий свет, первое, что попалось на глаза, – это будильник. И на будильнике – 6:07 (день и месяц моего рождения, между прочим; если бы на циферблате была секундная стрелка, она могла бы ещё показать и час моего появления на свет – 12:00).
Я проснулся с ощущением бодрости. Словно и не было в моей жизни двух последних кошмарных месяцев. Взглянул в сторону жены: из-под одеяла виднелся хвостик её каштановых волос.
Затем я выключил ночник и тут же уснул. Уснул, как младенец.
Такое впечатление, что в голове моей случилось нечто вроде короткого замыкания. И мозги мгновенно перенастроились, перепрограммировались: доминирующая чёрная окраска прежнего мiровосприятия моментально исчезла, и новое видение мiра, пронзившее всё моё существо, приятно удивило яркостью и многоцветьем спектральных тонов и полутонов: произошло почти что чудо из чудес.
А должно было произойти другое, ставшее уже привычным: я открываю глаза и никак не могу понять, где нахожусь, – что это за подозрительные апартаменты, в которых я оказался?
И только когда вижу жену, спящую рядышком, когда узнаю замысловатые завалы из книг на не моём письменном столе, я начинаю приходить в себя: мы в Минске, а эти «царские покои» нам сдали за пятьдесят долларов в месяц.
Двадцать седьмого декабря, в субботу, подобных страшилок не случилось.
Второй раз, и уже окончательно, я проснулся, когда солнышко светило вовсю.
Индусы считают иллюзией, что жизнь заканчивается в 40 лет: человек в таком возрасте – это подросток, который только открывает дверь в мiр. (Значит, никогда не поздно начать жить: так, словно это твой первый день в оставшейся жизни?)
Бела в халате до пят (и без ничего под ним) ходила, как привидение, туда-сюда. Было видно, что она досыпает