Когда-то она надеялась жить здесь с Бриджешем. Она сразу же занялась уборкой. Сейчас она особенно остро ощущала горечь потери. Когда она еще была одиноким кремлевским ребенком, она приобрела необходимые для занятий домашним хозяйством навыки и стала лучшей «домохозяйкой» отца. Эти ее умения жены и матери пригодились теперь в доме Сингха. Она шила, вязала, готовила овощные блюда, стирала и гладила свои вещи. Несмотря на свои коммунистические взгляды, Бриджеш Сингх в общении со слугами проявлял особый классовый подход – он был крайне требовательным и относился к ним согласно их положению, то есть как слугам. В противоположность ему, Светлана часто приглашала их за обеденный стол. Как вспоминал один из домашних работников, она вела себя как человек незнатного происхождения, и «мы все были готовы служить ей всю нашу жизнь».
Райский Калаканкар стал символом решительных перемен в жизни Светланы Аллилуевой. Имея на руках советский паспорт, действительный до 5 ноября 1968 года, у Светланы было достаточно времени на обдумывание своего следующего шага. Все четыре дня, проведенные в советском посольстве, она выслушивала привычные угрозы советских официальных лиц. Сам посол Иван Бенедиктов принадлежал к старому косному поколению советских государственных чиновников. Он был министром сельского хозяйства в 1953–1955 годах. Хотя он работал послом в Индии уже 6 лет, он сохранял презрительное отношение к культуре, философии и религии страны.
Советское посольство было частью России, к которой Светлана уже начала чувствовать отчуждение, в то время как Калаканкар был для нее местом отдохновения. Здесь царила идиллическая атмосфера, наполненная гармонией. Здесь все дышало свободой. В оставшееся ей сравнительно короткое время Светлана должна была решить, как распорядиться своей личной свободой. Срок ее индийской визы, выданной 16 ноября, истекал 15 марта. Ее «начальники» в Москве были, как она выразилась с горькой иронией, «недоговороспособны» и требовали ее быстрого возвращения, сначала 4 января, а затем 1 и 8 марта.
Светлана хотела остаться в Индии, в Калаканкаре, в доме человека, которого она любила. Человека, которому Советское государство и коммунистическая партия не дали разрешения жениться на ней. В те месяцы, что предшествовали его смерти, она стала нетерпимой ко всем проявлениям лицемерия и фальши, на которые старалась не обращать внимания в прошлом. Отныне зеленеющие берега Ганга стали не только напоминанием о Бриджеше, но и обещанием свободы. В своих письмах друзьям она писала, что встретила всеобщую любовь и уважение в этой индийской общине, которая объединяла коммунистов, аристократов, писателей, мужчин и женщин. Калаканкар стал для Светланы воплощением человеческого достоинства и душевного спокойствия.
Со всем жаром новообращенного иммигранта она начала изучать индийскую культуру и традиции индуизма и отождествлять себя с ними. Светлана восприняла религиозно-культурную ауру этой удивительной