И если «Сектор газа», несмотря на нарочито грубую подачу и маты, мы слушали и в старости, то все эти «Поющие трусы», лепечущие в микрофон про сиськи, жопы и бабло, забывали, стоило только закончиться треку. А все потому, что у первых творчество отражало протест и, говоря бюрократическим языком, поднимало остросоциальные темы, то вторые были просто тупыми, безголосыми хабалками и могли заинтересовать только таких же, как они сами.
Кстати, я бы не сказал, что рокеры были загнаны уж совсем в подполье. Они выпускали альбомы, давали концерты, да и в целом чувствовали себя довольно неплохо. Единственное, их не пускали на центральные каналы, однако на частных или региональных ребята в косухах мелькали регулярно. Да, частные телеканалы в этой версии СССР были, что для меня стало неслабым шоком. Я как раз валялся в больнице после ранения, меня оставили на сутки, понаблюдать, и впервые после перерождения бездумно пялился в телевизор, щелкая каналами. И наткнулся на такую прелесть. Понятно, что они тоже были под контролем и Гостелерадио, и КГБ, но сам факт наличия уже говорил о многом. А уж то, что среди них было несколько музыкальных, на которых крутилась в том числе и зарубежная музыка, мне прям бальзамом на душу пролилось.
Впрочем, особым меломаном я себя не считал. Меня радовал скорее сам факт того, что здесь руководство не стало повторять идиотизм моего мира, где за пластинку «Битлов» можно было получить срок, а действовало гораздо тоньше и аккуратнее. Не только запрещая, но и объясняя и показывая. Давая пощупать и сделать так же, только лучше. Это работало гораздо эффективнее, достаточно вспомнить, что на дворе уже две тысячи десятый год, а СССР живет и здравствует.
Так что заходил в школу я под задорное диско, естественно, одобренное специальным комитетом при Гостелерадио СССР, да и к тому же группа, что сейчас играла, была из ГДР, так что с идеологической составляющей песен все было в порядке. Что не мешало молодежи отрываться под зажигательные ритмы.
Меня самого плясать не тянуло. Я и раньше-то не любил, но мог подрыгаться, как в прошлый раз с ребятами в парке, но там у меня настроение было и компания. А сейчас, честно говоря, даже не знал, что делать. Пусть переселение мне знатно перекорежило мозги, и из почти пятидесятилетнего мужика я снова стал молодым и задорным, но все же совсем подростком себя не ощущал. Поэтому толкаться в темной комнате с детьми под бодрые мотивы меня не прельщало. Вот пообжиматься с какой-нибудь симпатичной комсомолкой под медляк другое дело. Но ее еще найти надо, да и учителя зоркими соколами следят, чтобы никто себе лишнего не позволял.
– Здорово, Чобот, – одиннадцатиклассник, дежуривший у дверей, кивнул мне, хоть я его и не помнил, зато его напарница, девица с немного лошадиным лицом, просканировала взглядом так, будто подозревала, что я с собой несу минимум пару канистр спирта и набор веселых таблеток в придачу. –