Однако, провожая глазами куски, присоединился к обеду и быстро умял половину тубуса; пришлось просить ещё. Кисловатую воду из нимба-аквариума пили по очереди через трубочку.
– Мой комп выдаёт шестнадцать часов декомпрессии, – сообщил Хонер.
– Мой – так же, – откликнулась Рина.
– Мы вообще провисим столько в стрёмном кальмаре?
– У него нулевая плавучесть, может останавливаться в толще воды на любое время. А есть его никто не ест: мясо пропитано хлоридом аммония, пахнет неприятно.
Хонер принялся доказывать: «Он сам нас съест, либо задохнёмся». Рина отбивалась.
Глава 9
Фьюта окружили ученики, заполнили чуть не половину площади. Пятеро малышей расселись на его руке, как на качелях. Трое взрослых, став мрачно-серыми, недвижно стояли рядом – парень и две девушки. Пол октопусов можно было различить так же, как у осьминога Дофлейна: самцы поджимали третье справа щупальце, а самки держали его свободно.
Самая крупная попросила:
– Учитель, не покидайте нас! У поверхности жуткие аллосы – вдруг вы не вернётесь?
Фьют потрепал её по голове, отчего ученица прикрыла глаза, пошла персиковыми завитками. Сказал ободряюще:
– Вернусь, Лиаса. Всё это пастушьи сказки, не существует никаких аллосов. И уналашей, и прочих придумок. Верить можно лишь тому, что научно доказано, помнишь?
– Да, учитель.
– А если не вернусь – поддерживайте младших, наставляйте, покажите секреты мастерства.
Сзади троицы неловко переминался молодой октопус, вытянутый и щуплый. Рина подумала, что померещилось, и снова пересчитала его конечности: девять! Левая передняя рука разделялась на пару более тонких, в два ряда присосок и в один.
Паренёк последним из взрослых подошёл к Фьюту прощаться, склонился ниже остальных. Защёлкал быстро, пламенно:
– Учитель! Позвольте мне повести кальмара вместо вас. Моя жизнь ничтожна, вы же…
– Нет. – Фьют принялся бегать своими кончиками щупалец по его, соприкасаясь с учеником присосками. – Сиэртон, ты очень ценен, мой мальчик, и твой талант ещё вырастет. А для путешествия к поверхности слишком неопытен: я сам не знаю, с чем придётся столкнуться.
Когда медузу поместили внутрь кальмара и тот взлетел над городом, Рина спросила:
– Отчего у одного парня было девять рук?
Фьют вёл свой живой корабль, поглаживая его внутренности, понукая шлепками. Октопус глядел поверх треугольных плавников: изнутри стенки были полностью прозрачны, как шпионское зеркало. Кальмар плыл хвостом вперёд, помогая себе щупальцами, собирал их и с силой отталкивался. Когда надо было уйти от столкновения с планариями, включал форсаж – выбрасывал мощную струю через воронку. Медузу при этом приходилось придерживать, чтобы не снесло потоком назад, к выходу.
– Сиэртон? – не оборачиваясь, щёлкнул Фьют. – Он вылупился с уродством. Такие, у которых рука надвое