– Ну-ну, Свин, – с возрастом ты начинаешь терять чувство юмора, – добродушно осадил своего друга Заяц.
Впрочем, Свин никогда не отличался юмористическим складом ума и практически всё воспринимал всерьёз, – что нередко малость отравляло ему жизнь.
В этот момент в дверь постучали, и на пороге появились два только что упомянутых персонажа.
– Будете богатыми, господа! – приветствовал их владелец гаража. – Мы как раз только что со Свином о вас вспоминали.
Внешний вид двух вновь пришедших господ весьма соответствовал их диковинным фамилиям.
Пожарник Рыба был очень худ, а рост имел огромный. Выпуклые, слегка мутноватые круглые глазки и беспрестанно беззвучно хлопающие друг о друга внушительных размеров губы этого джентльмена придавали ему заметное сходство с крупной заморённой рыбой. Заморённой, потому что характер пожарник имел весьма флегматичный – был неразговорчив и вял.
Полицмейстер Пень, напротив, отличался малым ростом и неумеренно крепким телосложением – так что казался как бы вросшим в землю, как древний, замшелый пень. Полицмейстер обладал весьма энергичным и динамичным темпераментом.
Оба сих высокопоставленных чиновника явились при полном параде: в мундирах и форменных фуражках, с начищенными до блеска медными кокардами. Свин, видя их такой блестящий прикид, был весьма польщён. Однако он с опасением подумал, что его друзья могут испачкать или, не дай бог, порвать свои роскошные мундиры при переноске вещей. Но вслух он ничего не сказал, понимая, что они были так одеты из уважения к нему.
* * *
Работа у Свина и трех его друзей заладилась на славу. Они быстро загрузили фургончик Зайца, и к ночи наш герой уже был перевезён со всем скарбом в свой новый комфортабельный домик – прекрасный двухэтажный особнячок с кирпичными стенами, покрытыми свежей коричневатой штукатуркой, и с небольшим уютненьким садиком.
Как было славно. Свин и его товарищи, уставшие и изрядно пропотевшие от тяжёлой работы, пили теперь чай в уютной гостиной в его новом доме. Пили они, конечно, не только чай, а добавляли в него и немножечко отличного французского коньяка, которым угостил их добрейший Свин – большой любитель сего изысканного напитка. И разговор у них – у четырёх порядочно уставших джентльменов – зашёл, как это часто бывает в сугубо мужской компании, о женщинах.
– Ну, что же ты, Свин, всё так и живёшь холостяком? – спросил Заяц. – Завёл бы себе какую-нибудь добрую и пикантную бабёнку, да наплодил бы с нею детишек, да и зажили бы