Васильев в разговоре с подчиненными никогда не выбирал выражений, мог откровенно нахамить. Сотрудники отдела привыкли к его вызывающему поведению и на повседневную хулу внимания не обращали. Шаргунов же, напротив, никогда никого не оскорблял. Среди начальников районных отделов милиции он был белой вороной – матом не ругался, никогда не повышал голос на подчиненных. Он даже с задержанными уголовниками говорил вежливо и учтиво. Но стоило ему начать разговор, как любой преступник тут же чувствовал железную хватку на своем горле. В тандеме Шаргунов–Васильев начальнику криминальной милиции отводилась роль тарана, «адвоката дьявола», всегда во всем сомневающегося оппонента. Шаргунов в их связке выступал в роли арбитра, чье мнение не обсуждалось.
– Позволю себе возразить, – дерзко ответил Васильеву Кискоров. – У нас в отделе все коммунисты-комсомольцы, безбожники и атеисты, но как прижмет, так креститься начинают и приговаривают: «Господи, помоги!» Почему же он, негр с французским именем, не мог верить в культ вуду, в культ его предков?
– В споре рождается истина, – вмешался в разговор Шаргунов. – Кискоров, посмотри, у него на шее есть крестик или нет?
– Судмедэксперт приедет – стонать начнет, что мы тело потревожили, – предупредил Васильев.
– Мы проверим крестик и вернем тело назад.
Покойник, выросший в католической семье, носил нательный крест на тонкой золотой цепочке.
– Теория с вуду отпадает, – сделал вывод Шаргунов.
Кискоров не собирался сдаваться:
– Предположим, дело было так. В кабинет вошли двое. У одного из них с собой была кукла. Он встал сюда, около этого аппарата, выхватил куклу и на глазах у Жан-Пьера воткнул в нее иглу. Жан-Пьер от неожиданности испугался и умер, а владелец куклы вышел, никем не замеченный, и закрыл за собой дверь на ключ.
В дверь требовательно постучали. Шаргунов велел Кискорову открыть. Вместо судебно-медицинского эксперта с санитарами в кабинет вошли трое мужчин похожей наружности.
– Кто вам позволил сюда входить? – вместо приветствия спросил один из них.
– Я в своем районе ни у кого разрешения спрашивать не буду, – миролюбиво ответил Шаргунов.
– Было указание никому раньше нас не входить.
– А вы, собственно говоря, кто такой? – пошел в атаку