В этой книге я прослеживаю путь гендерных мероприятий международных фондов в России с момента их старта в начале 1990-х, в годы бума и до 2001 года, когда поддержка женских проектов пошла на спад. Как сказала Мэри Маколи, директор Московского офиса Фонда Форда, 1990-е были «десятилетием экспериментов» [McAuley 2001]. Вседозволенность и неразбериха были непосредственным результатом падения Советского Союза. Россия была открыта для всех, а государственный аппарат, неуверенный в своих силах, предоставлял бо́льшую свободу как отечественным, так и иностранным деятелям. Антрополог Джанин Ведель описывает, «как появилась мода на переход к демократии, и пришлые люди, консультанты, фонды и одиночки бросились исследовать новые рубежи, а иногда и пользоваться ими» [Wedel 1998: 4]. В подобных условиях международные проекты часто разрабатывались в спешке, противоречили местным особенностям и приводили к противоречивым, непреднамеренным последствиям. Вторая задача состоит в том, чтобы изучить последствия этой ситуации как для женщин-активистов, так и для ученых. В этой книге парадокс гендерного мейнстрима рассматривается как отправная точка для изучения альтернативного подхода к гендерной активности и международному сотрудничеству. Критика гендерного мейнстрима, включённого в неолиберальное развитие, может далеко завести местных активистов, запутавшихся в этой тревожной политэкономии. Какие уроки могут извлечь для себя такие феминистки-активистки, как Элизабет А., или такие, как я, феминистки-антропологи, которые пытаются проводить исследования, затрагивающие важные общественные вопросы?
Девятнадцать месяцев в период с 1995 по 2001 год я посвятила собственному этнографическому полевому исследованию в России. Бо́л́́ьшая часть этого времени прошла в Твери, провинциальном городе с полумиллионным населением, расположенном в 170 км от Москвы. Здесь находилась группа «Женский свет». По большей части я жила в ритме обычной жизни вместе с участницами группы, многие из которых стали моими близкими подругами.