– Кстати, – матушка посмотрела мне в лицо, – а кто бы тот мужчина?
В трактире наступила пронзительная тишина. От любопытства даже дядька Невиш и кухарка Олив высунули носы из кухни. Я оглядела замершее семейство вороватым взглядом и громко вымолвила:
– Слушайте, так есть хочется. Накормите судебного заступника?
Все дружно оглянулись к Олив.
– Сейчас яишенку сварганю, – всплеснула она полными руками.
– Не надо варганить, – жалобно попросила я. – Просто пожарь.
Ела, как смертник перед казнью. В смысле, сидела за столом, а с другой стороны, едва поместившись на лавке, за мной пристально наблюдали родственники. Как будто считали каждый проглоченный кусок, и завтрак закономерно застревал в горле. Никакого удовольствия!
Вообще, глядя на мое семейство, вовек не догадаешься, что именно я родилась с фамилией Амэт. Яркая и черноволосая, как цыганка, Эзра пошла в Летицию, низенькая полненькая Арона походила на моего отца, будто кровная дочь, и только я казалась родственницей швабре. В смысле, высокая, худая и с невыразительными формами. В детстве мачеха думала, что меня прокляли, потому что поесть любила я, а округлости копились у Ароны.
– Что? – пропыхтела я с набитым ртом.
– Он сказал, что вы сослуживцы, – начала Летиция.
– Сослуживцы? – Аппетит мигом пропал, а сердце бухнуло в желудок и стало оттеснять глазунью обратно к горлу. С преувеличенной осторожностью я отложила вилку и отодвинула тарелку.
– Да, – согласилась мачеха, – представительный такой, в дорогом костюме. Сразу видно, что судебный заступник. И карточка красивая.
– Красивая карточка, несомненно, важна, – поддакнула я, чувствуя, что в горле неприятно пересохло. – А можно ее посмотреть?
– Он тебе, что ли, не показывал? – сощурилась мачеха.
– Хочу сравнить, у кого лучше бумага.
Она полезла в шикарное декольте и вытащила несколько помятый белый прямоугольник. Я взяла визитку в руки и вдруг почувствовала, как задергалось нижнее веко на правом глазу.
– Худой он очень, – вздохнула Арона. – Красивый, но худой.
– У тебя все худые, кто весит меньше двухсот фунтов, – насмешливо прокомментировала Эзра.
– Держись от него подальше, – нравоучительно заключил отец, – потому что приличный мужчина так девицу через порог родительского дома переносить не будет!
– Как?
– На плече! Как мешок картошки!
– Мешок картошки? – слабым голосом переспросила я и принялась с жадностью хлебать воду.
На глянцевой дорогой карточке стоял герб родной конторы и имя, каким пугали стажеров. Таннер ди Элрой. Другими словами, я была обречена.
***
Моя лучшая подруга Фэйр любила приговаривать: умирать, так с музыкой. Я решила, что буду выставлена со службы только торжественно. Надела черное платье и дерзкий красный шарфик, чтобы всем продемонстрировать, какой черной жемчужины они лишаются!