Еще никогда дубы Шервуда не слышали таких испепеляющих проклятий, какими вдова увенчала свои угрозы. Недаром ее покойный муж, бочар Хемлок, слыл первым богохульником Руттерфорда.
– Попридержи язык, ты… – Вилл Статли шагнул было к изрыгающей брань женщине, но замер под останавливающим взглядом Локсли.
Вдова Хемлок напоследок плюнула под ноги главарю разбойничьей шайки и, не оглядываясь, зашагала прочь.
Она и сама не знала, зачем явилась в Лисий Яр. На что надеялась, чего ждала? Но… Все её молитвы Пресвятой Деве, все попытки упросить настоятеля церкви Святой Марии заступиться за сыновей перед шерифом, все мольбы позволить обратиться в королевский лондонский суд – ничего из этого не помогло. И ее последней надеждой оставался шервудский разбойник, который, по слухам, был так же изворотлив, как и удачлив, и так же бесстрашен, как и милостив к беднякам…
Теперь вдова убедилась в бредовости слухов о его чудесной помощи бедным и отчаявшимся людям. И, плетясь нога за ногу под сыплющими мелкими брызгами деревьями, чувствовала себя не только отчаявшейся, но и пустой, как разбитый кувшин. Как будто аутло Шервуда ограбили ее до нитки, отобрав то, что было куда ценней всех сокровищ Константинополя и Иерусалима. Но что именно у нее только что отняли в придачу к последней надежде – вдова бочара и сама не могла бы сказать.
Странно… Невероятно. Просто невозможно! Неужели что-то могло иметь почти такую же цену, как жизнь ее сыновей?
– Как эта баба сумела нас отыскать? – проворчал Вилл Статли, стряхивая брызги с капюшона. И тут же сам ответил на свой вопрос: – Держу пари, запомнила тропинку, по которой Тук и ее сыновья притащили нам четыре бочонка эля в день праздника епископа Голии. Говорил же я, не надо было брать ее с собой! Эти женщины всегда все примечают и ложатся потом на след не хуже натасканного алана…[19]
– Не поминай мое имя всуе, – отозвался Аллан-э-Дэйл, прикрывая плащом свою арфу.
Разбойники брели сквозь заросли стрелолиста между дубами, и это было все равно, что переходить вброд ручей, потому что кое-где мокрая трава поднималась выше колена.
Брат Тук чихнул, звучно высморкался в два пальца и не менее звучно произнес:
– Да, угрозы почтенной вдовы так же забористы, как и ее эль. К тому же – увы! – то были вовсе не пустые угрозы.
– Испугался визга спятившей старой чертовки? – обернулся к фриару Статли. – Боишься, что она и впрямь спустит на нас всех деревенских собак?
– Думаю,