Саша тоже начала отказываться:
– Я не хочу целоваться.
А я начал торговаться, потому что хотел:
– Давай поцелуемся, а я тебе за это дам телефон.
Их родители были против гаджетов.
На самом деле я просто не знал, когда у меня еще будет шанс поцеловать девчонку. Я же не крутой, как Цапа или Баха, и я не смогу никого утянуть в туалет, когда стану старше.
– Ага, – хмыкнула Саша. – Не дашь…
– Дам, – пообещал я, вытащив свой телефон и показав его.
– Это же «Нокия», – отмахнулась Саша. – Он старый.
– Но у тебя-то никакого нет, – справедливо заметил я. – А тут есть игра в «Змейку».
Вздохнув, вяло оглянувшись по сторонам, она все-таки согласилась:
– Ладно, давай… Но только быстро.
Я приблизился к ее лицу и прижался своими губами к ее. Она тут же отстранилась, но мне показалось, что получилось слишком коротко, не как настоящий поцелуй, поэтому я еще раз прижался к ней губами, но тут уже нас прервал грозный крик отца Андрея:
– Вы что там делаете!
Саша, отпрянув от меня, затараторила:
– Папа, я тут ни при чем, это он просил, я не хотела, я ничего не делала!
– Ничего не делала?! Да я тебя щас!..
Отец Андрей побежал обратно в дом за ремнем, а Саша – прятаться за сараем. Только я стоял на месте и смотрел на эту беготню как на эпизод из «Деревни дураков» – когда мы были маленькими, нам иногда включали эту передачу в баторе. Просто клоуны – столько шума из-за какого-то поцелуя.
Вечером я слышал, как отец Андрей и матушка Светлана говорили между собой обо мне. Матушка шипела на мужа:
– Кого ты привел в дом? Что ты вообще о нем знаешь?
Отец Андрей отвечал тихо, я не слышал.
– Ты видел его личное дело? Как можно кого попало приводить? А если он ее заразил?
– Он не заразный, – услышал я ответ отца Андрея.
– Ты с чего это взял? Это тебе не шутки! Завтра же своди Сашу на анализы!
На следующий день они вернули меня в батор. Я не стал их семнадцатым ребенком, зато телефон остался при мне.
Я учился в коррекционном классе, потому что был дебилом. Я с трех лет знал, как звучит мой диагноз: «Умственная отсталость легкой степени». Мне объяснили, что это значит: в будущем я смогу жить самостоятельно и ухаживать за собой, но выучиться у меня получится только на сантехника или маляра.
Светлана Сидоровна преподавала нам математику: рассказывала, как складывать и отнимать цифры. Она всегда говорила мне, что я хорошо считаю, прямо как нормальный. Я это часто слышал и от других учителей, так что порой задумывался: может, произошла какая-то ошибка и меня случайно определили к дебилам?
Светлана Сидоровна была получше многих учителей: добрая и смотрела всегда так участливо. Говорила: «Жаль, я старая, а так бы всех вас и усыновила!» Ей было лет под семьдесят.
Как-то я дежурил и задержался в классе, чтобы вытереть