А принц в это время уже совсем обнаглел, вбежал в ее комнату совсем голый, даже без шпор, будто тоже из ванны, и тоже весь мокрый, правда, еще без пены. Вся пена осталась на его лошади. И вот он бежит к ней, а она уже совсем готова, и даже отставила дорогой бокал по-дальше, чтобы он случайно не разбился, жалко все-таки – ценная вещь, да и осколками можно порезаться. И вот он бежит и сразу вскакивает на нее, как на лошадь, и она вместе несутся по дивному утреннему парку, среди античных скульптур, разгоняя туман над прудами, садовники по-прежнему метут листья, щебечут птицы, рядом несутся борзые, все так солнечно, тепло, весело, ее груди подскакивают, они кричат и скачут все дальше, в лес, где уже никого нет, только скоро уже будет забор соседа, скряги и ворчуна, так что пора заворачивать обратно.
Она кончила, сразу вынула пробку, долго следила, как пена и наваждение стекает с нее в маленькую дырочку, потом резко поднялась, включила душ, смыла остатки радости и легко вытерла со своего тела последние капельки соленого английского тумана.
Variatio 6 a 1 Clav Canone alla Seconda. Лосиный остров
За неделю до свиданья с первой моделью Харитон наконец-то дозвонился до Ветровского, и они договорились пойти на лыжах. Харитон неплохо бегал еще со школы, тренировавшись по два раза в неделю вокруг Серебряного Бора. Потом был большой перерыв, и только через несколько лет до него наконец-то дошло это правильное чувство, что надо себя заставить, и заполнять часть своей больной головы смолой, уродскими ботинками, расписанием электричек, температурой, приятной компанией, чтобы потом лежать на диване, вытянув бессильные ноги, и гордиться длиной дистанции.
Вот и теперь он начал с того, что среди балконного хлама нашел ржавую банку с остатками лыжной смолы, которую отдал ему старый приятель, обрадовав свою чувствительную жену. У Харитона жены не было, и он понимал, что смолка лыж – тяжелое, но необходимое дело. Он приготовил старую зубную щетку, тряпки, газеты и тупую стамеску. Расчистив место вокруг плиты, он принес лыжи с балкона и вначале вытер с них годовую грязь мокрой тряпкой.
Главная трудность в этом деле – траектория лыжи над огнем. Представьте, как же можно ухитриться прогреть лыжу длиной больше двух метров, если плита стоит в углу кухни? К счастью, у Харитона была редкая возможность – плита стояла рядом с окном, и можно было выдвигать лыжу на улицу через окно, чтобы как следует прогреть недоступный участок. Постепенно отравленный дым заполнил всю кухню, И Харитон уже машинально водил лыжей взад и вперед, потом мазал смолу зубной щеткой, снова грел, пока смола не закипала, а потом смахивал лишнее тряпкой. Тяжелый смолистый дух спрятался по всем закоулкам