Мой дом Россия. И жизнь, и драмы, и любовь (сборник). Борис Рачков

рычагов ООН, ЮНКТАД, так и прямой помощью колониям и зависимым государствам Азии, Африки и Латинской Америки с их населением в сотни миллионов человек. Кстати, это в их среде теперь появляются если ещё не твёрдые союзники, то уже сторонники демократической России в противостоянии американскому диктату.

      Виктор Дымов, ветеран дипломатического корпуса РФ.

      Глава I

      Верстовые столбы на старте

      1937 Май

      Папу ночью забрали в тюрьму.

      Я о том не скажу никому.

      Во дворе будут стыд и позор…

      Но мой папа не враг и не вор!

      (Василий Рачков, партийно-хозяйственный работник в селе Благодатное Ставропольского – тогда Орджоникидзевского – края был арестован по ложному доносу как «враг народа» глубокой ночью на глазах перепуганных детей. Приведённые слова шестилетнего Бориса подправила и примерно так записала, старшая сестра Ольга, вскоре как «дочь врага народа» отчисленная из школы).

      22 июня 1941

      Разгромим мы врага

      Силою отважною.

      Ведь смелость у нас

      Есть у каждого…

* * *

      Уходит на фронт и отец добровольцем,

      Все трудности будут ему нипочём!

      Не даст он пощады проклятым тевтонцам,

      Врагов разгромит и вернётся в наш дом!

      (При нападении Гитлера на СССР второклассник Борис со сверстниками находился под впечатлением фильма «Александр Невский», показавшего, как тевтонские псы-рыцари были разбиты; эти строки появились в стенгазете школы села Новоселецкого Ставропольского края, где семью застала война).

      1943 май

Всполохи памяти трагических лет

      Сквозь тревожную военную дымку сороковых годов прошлого века отчётливо проступают трагические утраты и ужасы времён гитлеровского вторжения. Они кроваво избороздили и родную мне сельскую глубинку, и мою семью, которая после гибели отца на фронте в мае 1942 года не смогла эвакуироваться из-под наступавших захватчиков и более года жила в фашистской оккупации.

      Невиданные миром битвы бушевали где-то вдали. Из нашей казачьей станицы Сотниковской Ставропольского края ещё до появления оккупантов ушли на фронт все боеспособные мужчины, вместо которых приходили похоронки, после каждой громко голосили женщины. Наступило обычное для военной России «бабье царство». Мужиков и тоже мобилизованных лошадей заменили женщины с детьми на всех работах в степи, на машинотракторных станциях, молочно-товарных фермах, овечьих кошарах. За отсутствием техники и с отправкой на мясокомбинаты даже старых волов приходилось впрягать в плуги и сеялки с трудом объезженных коров, им тоже помогали женщины и дети…

      Врывается в память и такая страшная страница детства, как трагическая судьба эвакуированных к нам из осаждённого Ленинграда девяти мальчиков и девочек из еврейских семей. Детей спасали от наседавших там фашистов,