История Русской Церкви в период постепенного перехода ее к самостоятельности (1240-1589). Отдел второй: 1448-1589. Митрополит Макарий

дети, разве только увлечетесь гордостию и будете без ума». Были, однако ж, случаи, когда власть митрополита по отношению к литовским епархиям являлась как бы ограниченною в некоторой степени. Например, по смерти того же Полоцкого владыки Симеона на место его избран был какой-то архимандрит Каллист не митрополитом Ионою с Собором епископов, по изволению великого князя, как это совершалось в России, но только самим королем при участии его русских князей, местных бояр, священников и всего православного людства. Избранный только известил потом митрополита о своем избрании и писал, что приехать к нему для поставления не находит удобства. И Иона отвечал (около 1458 г., июля 25) Каллисту, что радуется его избранию, выражал сожаление, что не мог по своей старческой немощи быть в Полоцке, когда в Литве находился король, и обещался приехать туда, если ничто не воспрепятствует, когда король снова посетит те области, и по повелению короля посвятит его, Каллиста, во епископа.

      В самой России тяжкие обстоятельства отечества постоянно вызывали Иону принимать участие в делах гражданских. Обстоятельства эти были: междоусобная брань, которую упорно продолжал вести против великого князя Василия Васильевича князь Димитрий Юрьевич Шемяка с своими сообщниками, и частые набеги татар. Еще в первой своей окружной грамоте ко всем сынам России (в конце 1448 г.), извещая их о своем вступлении на кафедру, митрополит Иона писал: «Вы сами, дети, знаете, сколько зла и запустения земле нашей учинилось от князя Димитрия Юрьевича, сколько пролито христианской крови. Неоднократно он приходил в себя, бил челом великому князю, целовал крест, а недавно еще сам написал на себя клятвенную („проклятую“) грамоту – и все изменяет». Затем святитель убеждал сторонников Димитрия, чтобы они пощадили собственные души, перестали проливать кровь, покорились великому князю, и угрожал в случае их неповиновения и ожесточения затворить в стране их храмы Божии. В следующем году, когда Шемяка, несмотря на свои клятвы, снова восстал против великого князя на Костроме, Василий Васильевич, отправляясь туда с войском, взял с собою митрополита и епископов, может быть в надежде, что они убедят клятвопреступника и образумят; по крайней мере, Шемяка на этот раз действительно смирился. Но чрез несколько месяцев опять поднял рать в Галиче и, будучи побежден великим князем, убежал в Новгород и продолжал действовать оттуда против своего соперника. Святитель Иона обратился с пастырскими наставлениями к новгородцам, несколько раз отправлял к ним своих послов и грамоты, чтобы они не держали у себя князя Димитрия, не ходили с ним проливать христианскую кровь, поберегли свои души; в частности, владыке Новгородскому Евфимию писал, чтобы он убедил Димитрия искренно покаяться и бить челом великому князю. А когда владыка как бы в защиту новгородцев указал однажды на некоторые извинения. Иона отвечал ему: «Ты пишешь, будто я сам называю в моей грамоте князя Димитрия Юрьевича сыном. Посмотри внимательнее в ту мою грамоту и уразумей,