– Мальчик, – сказала она, – ответь молодой леди, будь умницей. Никто тебя ни в чем не винит. Ответишь на вопросы, потом Джэнет покормит тебя обедом, и пойдешь себе восвояси.
– Да, скажи им, скажи, – кричала я, – расскажи им все, ты ведь видел, как то окошко отворилось и выглянул джентльмен, который помахал рукой?
– Не видал я никакого джентльмена, – буркнул мальчуган, уставившись в пол, – разве что вон того, махонького.
– Послушай, мальчик, – вмешалась тетя Мэри, – я видела, как ты стоял посреди улицы и что-то разглядывал. На что ты смотрел?
– Да так, на ерунду, на окошко библиотеки, где окошка-то и нету. Оно было отворено, ей-богу, чтоб мне провалиться. Можете смеяться, но так оно и было. И это все, что ей от меня нужно?
– Да ты все сочиняешь, – сказал мистер Питмилли.
– Ничего я не сочиняю, отворено оно было, все одно как настоящее, чтоб мне сдохнуть. У меня аж глаза на лоб полезли, как я это увидел.
– Оно и сейчас открыто! – торжествующе вскричала я, обернулась и указала им на окно. Но на улице было серо, окно померкло, с ним произошла перемена. Теперь оно выглядело как обычно – темным пятном на стене.
Весь вечер со мной обращались как с больной; меня увели наверх и уложили в постель, а тетя Мэри просидела в моей спальне до самого утра. Каждый раз, открывая глаза, я обнаруживала ее у своего изголовья. Второй такой странной ночи я не припомню за всю свою жизнь. Если мне случалось забеспокоиться и заговорить, она целовала меня и убаюкивала, как ребенка:
– Душечка, так было не только с тобой. Спи, детка, спи. И зачем я только позволяла тебе там сидеть!
– Тетя Мэри, ты его тоже видела?
– Спи, душечка, спи! – говорила тетя Мэри, а в глазах ее блестели слезы. – Выбрось все из головы и постарайся заснуть. Я больше рта не раскрою.
Но я обняла тетю Мэри и зашептала ей в самое ухо:
– Кто он такой? Скажи, и тогда я отстану.
– Душечка моя, успокойся и постарайся заснуть. Все это – как бы тебе сказать? – просто сон, мечта. Ты ведь слышала, что говорила леди Карнби? Женщины нашей крови…
– Что? Что? Тетя Мэри, ну тетя же…
– Не могу я тебе объяснить, – простонала тетя Мэри, – не могу! Что я могу сказать, мне ведь известно ровно столько же, сколько и тебе. Это мечта, которая длится всю жизнь, это то, чего ждешь и никогда не дождешься.
– Но я дождусь, – закричала я, – я его завтра увижу, непременно!
Она поцеловала меня и немножко поплакала надо мной, прижавшись своей горячей и мокрой щекой к моей, точно такой же.
– Душечка, постарайся заснуть, ну пожалуйста, а завтра посмотрим.
– Я не боюсь, – сказала я. А потом, как ни странно, заснула: я ведь так устала и не привыкла еще лежать в постели без сна. Иногда я открывала глаза и пыталась вскочить, вспомнив, что произошло, но тетя Мэри всякий раз оказывалась рядом, убаюкивала меня, и я засыпала под ее крылышком,