Она представила себе жарко натопленную печку, накрытый стол… Да хотя бы горячий чайник!
Но деревня была какая-то странная – не пахло дымом, не лаяли собаки, стояла гробовая тишина, и самое главное – ни в одном окошке не теплился огонек.
В душе у Тины шевельнулось нехорошее предчувствие.
– Это ничего, в деревне всегда ложатся рано, – бормотал Кирилл, – и встают тоже рано… Рано ложиться и рано вставать – горя и хвори не будете знать… Ладно, давай скатим машину с дороги, а то вдруг кто-нибудь ночью в нее врежется.
Трудно было представить, что еще кто-то поедет по этой ужасной дороге, да еще ночью, но Тина спорить не стала. Спорить с Кириллом – себе дороже.
Они с трудом докатили джип поближе к домам и, хотя здорово шумели – Кирилл то и дело кричал на Тину, подавая команды, – не скрипнула дверь, никто не вышел посмотреть. И ни одна собака не подала голос, что уж совсем невероятно.
Приходилось признать очевидное: деревня была пуста, чему они в общем-то не очень удивились. В этой части области нередко встречались такие пустые погибающие деревни. Умерли последние старухи, родственники теперь даже летом не приезжают – как жить в доме-развалюхе? И дороги ужасные.
Кирилл запер машину, забрав из нее сумку с продуктами, пледами и еще кое-какими вещами; Тина взяла фонарик, и они пошли к первому дому, окруженному покосившимся забором.
В это время в тучах снова образовалась прореха, и из нее выглянула луна, окатив окрестности неверным призрачным светом. Луна теперь была гораздо выше и больше не походила на бледный апельсин, теперь это был серебристый диск вроде старинной потертой монеты. В ее свете Тина разглядела приземистый дом и палисадник, заросший пожухлым бурьяном и лопухами.
Они осторожно пересекли двор, Кирилл шел впереди, нащупывая дорогу. Впрочем, тропинка от калитки к дому не так заросла, пройти можно. Вот ступени крыльца пострадали больше, Тина едва не провалилась. Разумеется, Кирилл и не подумал подать ей руку – ну еще бы, он весь во власти духа первооткрывательства, как будто в этой развалюхе ждет их какое-нибудь сокровище.
Тина плохо видела в темноте, но не сомневалась, что глаза его горят в предвкушении приключений. А какие тут могут быть приключения? Пустой брошенный дом, сырой и холодный. Что здесь можно найти, кроме многолетнего мусора? Хоть бы крысы ушли своими ногами, а не сдохли в подполе…
Прежде чем войти, Кирилл постучал в дверь и крикнул:
– Эй, есть кто живой?
Разумеется, никто ему не ответил – только эхо отозвалось дурашливым отзвуком – вой… вой… вой…
Дверь ужасно заскрипела. Они миновали сени, куда проникал призрачный свет луны – до того рассохлись дощатые стены, и вошли непосредственно в дом. В свете фонаря заплясали по стенам причудливые, фантастические