– Прости, – он отпустил. – Может, прогуляемся, раз ты все равно отпросилась.
– Макар, все, что я могу, это позволить проводить меня до отеля, – я снова была спокойна. – Как ни крути, у меня рабочий день. И пока не разрешится вопрос с деньгами, мне сложно будет сосредоточиться на чем-то другом.
Он смотрел на меня так, будто не мог поверить, что я действительно ему отказала. Похоже, дьявол впервые в такой ситуации. Уверена, любая готова прыгнуть в его постель, стоит поманить пальцем. Но со мной этот номер не пройдет. У нас был секс только потому, что я этого хотела. На этом точка.
По пути обратно Макар рассказывал, как подростком в первый раз приехал в Кейп-Мей. Оказалось, мои впечатления полностью совпадали с тем восторгом, которым давным-давно был охвачен юный Патрик-Макар. Я так же стояла на одной из улиц, а вокруг, среди белых построек, словно брызги радуги, выглядывали ряды ярких цветов. Чуть дальше – изумрудные лужайки, светлый заборчик и кресло-качалка на веранде. А океан! Это отдельное восхищение: необъятный, шумный, с характером. Я и сейчас прихожу к нему, останавливаюсь у самой кромки воды и слушаю. Волны облизывают мне ступни, пенятся, шушукаются, а я не могу сдвинуться с места, одурманенная воздухом и шумом прибоя.
– Что ты делаешь сегодня вечером? – у отеля Макар вернул меня к реальности, дав понять, что сдаваться не собирается. – Может, поужинаем?
– Не получится. Я сегодня очень занята, – с легкостью соврала я. – А тебе нужно попытаться разобраться во всем в кратчайшие сроки.
– Это еще почему? – он искренне удивился.
– Ну ты же сам торопился обратно. Да и твой отец предупредил, чтобы я быстро ввела тебя в курс дела, потому что ты задерживаться не собираешься.
– Это правда, но…
– Прости, – у меня наконец завибрировал мобильный и я была рада, что смогу легко улизнуть от пронзительных черных глаз. – Важный звонок, я должна ответить.
Я развернулась и молниеносно направилась в свою комнату.
Глава 8
От каждого движения девушки я распахивал веки, крепко обнимал ее и проваливался в тяжелую дрему, но когда усталость взяла свое, вырубился, напрочь отключившись от внешних раздражителей. Знал же,