– Куда они нас везут?
Я судорожно спрашивала у каждой, но никто не понимал русского языка. Машина резко дернулась на повороте и остановилась. Мужчины хватали нас за плечи и выталкивали на улицу, будто мы не имеем никакой ценности.
Я видела перед собой высокий каменный забор, а за ним заметно большую территорию. Они что-то кричали и вели нас через калитку заднего двора. Мы оказались в помещении, и нас поставили в ряд.
Вокруг все сделано из белого камня, ковры, маленькие столики. А на полу сидели другие женщины, но хорошо одетые и увешанные драгоценностями. Они перешептывались между собой и поглядывали на нас. Мне показалось, что девушки смеются.
– Замолчите! – Крикнула я, и меня тут же одернули.
Полная женщина сорока лет подходила к каждой из нас и осматривала зубы, волосы и руки, а потом отвела в баню, где слуги тщательно отмывали нас.
– Пустите меня! Не трогайте!
Ко мне подошла одна из «присматривающих».
– Тсс! Чего ты разоралась?
– Они схватили меня и привезли сюда! Помогите мне сбежать.
– Ты с ума сошла? Ты теперь принадлежишь шейху! Как я помогу тебе сбежать?
– Как это принадлежу? У меня есть парень. – мне казалось, что сейчас нервы сдадут окончательно, все было похоже на какой-то страшный сон, и я вот-вот должна была проснуться.
– Твой парень продал тебя. Теперь ты – собственность Мохаммеда.
Я не понимала до конца, о чем она говорит. Еще вчера мы с парнем отдыхали в кафе и изрядно выпили, а сегодня я очнулась в каком-то жутком месте.
– Как это продал?
– Ты понравилась шейху, и он предложил ему за тебя деньги. Твой парень согласился.
Я начала понемногу вспоминать прошлый вечер, и как странный мужчина, взял с собой переводчика, подошел к нам, и начал говорить, что готов выкупить меня.
– Это была шутка. Никто не собирался продавать меня. – залепетала я.
– В нашей стране об этом не шутят. Теперь поздно думать.
– Помоги мне. Как тебя зовут?
– Гульшат.
– Гульшат? Гульшат, прошу тебя! Помоги мне.
– Тссс. Услышат – казнят.
Она отошла от меня, а другая женщина позвала нас за собой. В коридоре мы стояли, укутанные в полотенца, и нам выдали платья. Я в принципе не носила платья, а это было длинное и полностью закрытое.
Как в этом вообще ходить? Еще и жара такая. Мне помогли застегнуть платье сзади, и я почувствовала, как оно сдавливает грудную клетку. Вдруг послышался крик, и кто-то рукой наклонил мою голову.
Дверь открылась, и мимо нас прошел мужчина в белой робе и с таким же убором на голове. Я сразу узнала вчерашнего шейха и выскочила вперед.
– Эй! Как тебя там зовут, ты неправильно понял! Я не продаюсь. Отпусти меня! Я гражданка Российской Федерации, я – свободный человек! Ты не имеешь право держать меня тут!
Он ничего не ответил, лишь оскалился, и меня тут же оттянули от него за руки.
– Будешь так себя вести, плохо будет. – Сказала Гульшат.
– Меня выгонят?
– Нет, будут наказывать или запрут. Если хочешь сбежать, то веди себя покладисто. Как ты собираешься уйти, если за тобой начнут все следить и присматриваться?
Она была права, и я смирилась. Нам приказали разойтись, а потом дали каждому свое задание.
Мне поручили убирать и взбивать подушки в комнатах семьи шейха, и я поняла, что стала рабыней этого дома. Злость и обида переполняли меня, и я взбивала подушки, представляя, как бью в морду этому шейху. Кем он вообще себя возомнил? Я не продаюсь, и меня нельзя вот так за деньги увезти куда-то в незнакомое место и силой держать.
Комнаты уже были убраны, и я вернулась в знакомое помещение, где на полу были постелены матрасы для прислуг. Сзади послышались разговоры наших надзирателей, и я поняла, что обращаются ко мне.
– Иди сюда, новенькая. – Сказала Гульшат.
– Что случилось?
– Здесь никто не знает русский язык, кроме меня, поэтому начинай потихоньку учить арабский. Как тебя зовут?
– Алина. – обреченно ответила я.
– Теперь тебя будут звать Джамиля.
Я посмеялась над этим дурацким именем. Зачем вообще нужно его менять?
– А чем не устроило мое?
– Здесь все мусульмане. Нельзя.
– А что здесь можно?
– Ничего нельзя. Слушайтесь приказов, выполняйте поручения. Будь тихой и покладистой. А теперь иди собирайся. Мохаммед хочет видеть тебя.
Я обрадовалась. Наконец, я смогу поговорить с ним и объяснить недоразумение, которое с нами произошло.
– А с нами будет переводчик? Он же не говорит по-русски.
– Нет, вы останетесь одни. – Гульшат