Ладно. Совести у меня нет.
Но если об этом когда-нибудь станет известно прессе, то моей карьере придет конец, что, собственно, и приключилось с мозговыми клетками Хантера.
Вот почему я терпел первый класс на коммерческом рейсе, молча выдерживая присутствие других людей на обратном пути из Монако в Бостон.
Я мало что ненавидел сильнее, чем людей. Но пребывание в ловушке с большим их количеством на борту и рециркулированный воздух были в числе таких вещей.
Устроившись в кресле, я листал контракт с новым подрядчиком по установке буровой вышки в Арктике, прогоняя прочь все мысли о близящемся отцовстве Хантера и сестре Пенроуз, которая ворвалась ко мне в кабинет на прошлой неделе, умоляя одолжить ей денег.
Я сказал, что не узнал ее, и это вывело Пенроуз из себя, а меня привело в состояние постоянного возбуждения.
Но я помнил Персефону.
Прекрасно и отчетливо.
Внешне Персефона Пенроуз соответствовала всем моим предпочтениям: волосы цвета золота, темно-синие глаза, розовые губки и миниатюрная фигура, облаченная в романтичные платья. Покладистая, безоружная воспитательница, приручить которую легче, чем котенка.
Благоразумная, идеалистичная и кроткая до мозга костей.
Она ходила в платьях ручной работы, с помадой цвета арбуза и душой наизнанку, а еще с наивным выражением лица героини Джейн Остин, которая думала, что «хрен» – это только лишь растение.
Персефона не ошиблась в своем предположении, что ей стоило обратиться ко мне. Будь на ее месте любой другой мой знакомый, я бы дал деньги просто ради того, чтобы посмотреть, как он потеет, возвращая мне долг.
Вот только в ее случае, я не хотел, чтобы моя жизнь была как-то с ней связана.
Не хотел видеть ее, слышать ее и терпеть ее присутствие.
Не хотел, чтобы она была у меня в долгу.
В прошлом она была безумно в меня влюблена. Однако чувства меня не интересовали, если только я не находил способ ими воспользоваться.
– Ай. – За спинкой моего кресла пискнула мягкая игрушка. – Прекрати! Клянусь б-богу, Три, я-я…
– И что ты сделаешь? Пожалуйся на меня мамочке. Ябеда.
Три? Люди, сидящие позади меня, назвали своего ребенка Три?[11] И решили лететь первым классом в компании двух детей младше шести лет?
Из-за таких родителей и появляются серийные убийцы. Я закинул две таблетки обезболивающего и запил их бурбоном. Строго говоря, мне не следовало пить спиртное с таблетками, которые я ежедневно принимал в связи с моим состоянием.
Ну и ладно. Живем только раз.
– Хватит баловаться, Тиндер![12] – рявкнула позади меня мать.
Тиндер.
Я официально нашел родителей