В Египте ту же роль играли мамлюки, «принадлежащие», то есть рабы, но с той разницей, что варанги, заработав в Константинополе деньги, могли уволиться и вернуться домой, а мамлюкам пути назад не было: они были невольниками.
Казалось бы, мамлюкам легче всего было принять ислам, что давало свободу, и раствориться в конгломерате народов мусульманского мира. Но они избегали свободы как огня, и не зря. Одинокий человек на чужбине, без денег и друзей был обречен на самую жалкую жизнь. А находясь в войске, он был сыт, одет, вооружен и имел прекрасную перспективу повышения, потому что султан или эмир нуждался в его преданности и доблести.
Выше мы рассказали о судьбе Ильдегиза в Арране. И ведь таких счастливцев было много, причем самая благоприятная обстановка для них была именно в Египте, потому что сельджуки и курды сами были воины, египтяне же – нет. Но чтобы иметь успех и сделать карьеру, надо было иметь верных друзей. А где их найдешь в Каире или Фустате? Но и здесь выход был отыскан.
Египетское войско при Фатимидах, по словам поэта и путешественника Насир-и-Хосрова, состояло из 60 тысяч гулямов: суданских негров, тюрков, славян – и 135-тысячного ополчения, в состав которого входили берберы Магриба и арабы Хиджаса. Когда же берберы и арабы отпали от Фатимидов, значение гвардии возросло. Быть рабом-воином стало не позорно, а почетно и выгодно.
Согласно традиционным представлениям эволюционной этнографии, мамлюки должны были смешаться в единую социальную группу. На самом же деле социальная общность, которую они действительно представляли, была разорвана этническими феноменами. Все началось в 1062 г., когда тюрки схватились с суданскими неграми и изрубили их.
Во время беспорядков были разграблены дворец халифа, государственная казна и даже библиотека. Только энергия халифа Мустансира, призвавшего из Сирии Бадра (тоже бывшего раба, ставшего военачальником), спасла положение. Его войско заняло Каир в 1073 г. Бадр заманил тюркских повстанцев в западню и перебил всех до единого в одну ночь. Порядок был восстановлен, но за время смуты отпали Алжир и Тунис, а Сицилию в 1071 г. завоевали норманны, точнее, французы из Нормандии. Надо было заново комплектовать армию и научиться обходиться без выходцев из Судана, негров.
И вот представьте такую картину. На невольничий базар, где стоят нагие юноши, выходит сотник в чалме, в роскошных шароварах, с саблей на боку и кричит: «А ну, крещеные, кто из Чернигова, кто из Мурома, отзовись!» Кое-кто отзывается, и сотник уводит их к себе в казарму, чтобы включить в свой отряд.
Затем выходит другой сотник и кричит: «Эй, уланлар, кель менде».