Дядя Федор, пес и кот (Авторский сборник). Эдуард Успенский

день рождения у неё. Или день кефира. А может, коровий Новый год.

      – При чём тут Новый год? – говорит Матроскин. – Просто она белены объелась или хмеля.

      А корова как разбежится – ив стенку головой трах! Еле-еле её в сарай загнать удалось. Пошёл Матроскин её доить. Через пять минут выходит, а с ним что-то странное сделалось. Матроска у него спереди как фартук надета, а подойник на голове как каска. И поёт он что-то несуразное:

      Я – моряк,

      Гуляю на просторе,

      День за днём,

      С волны и на волну!

      Очевидно, он молока попробовал весёлого. Шарик говорит дяде Фёдору:

      – Сначала у нас корова помешалась, а теперь и кот с ума сошёл. Надо бы «скорую помощь» вызвать.

      – Подождём ещё, – говорит дядя Фёдор. – Может, они в себя придут.

      Какое там в себя! Мурка в коровнике полонез Огинского мычать стала:

      Му-му-му-му-му му-му-му-му!

      Му-му му-му му-му-му-му!

      А кот вообще что-то странное затянул:

      Жили у бабуси

      Два весёлых гуся:

      Один серый,

      Другой белый —

      Петя и Маруся! —

      и тоже головой в стенку – бух!

      Тут уж и дядя Фёдор заволновался:

      – На тебе, Шарик, две копейки. Беги вызови «скорую помощь» по автомату.

      Шарик убежал, а кот и корова в себя приходить начали. Петь и мычать перестали. Кот за голову схватился и говорит:

      – Ничего себе наша корова молоко даёт! Из него только сгущёнку делать и врагам на войне подбрасывать. Чтобы они с ума посходили и из окопов повылазили.

      А тут к ним почтальон Печкин идёт. Румяный такой и радостный.

      – Смотрите, какую я заметку в газете прочитал. Про одного мальчика. Глаза у него коричневые и волосы спереди торчком, как будто корова его лизнула. И рост один метр двадцать.